Нашему начкурсу вообще “повезло” с набором. До нас набирали по 40 человек, нас же набрали почти 100. Эксперимент, понимаешь.
Это ж в целых два раза увеличилось количество потенциальных “залетов”.
И они случались. По малолетству, в основном. То есть на первых двух курсах.
Потом мы научились грамотно шкериться по углам, прятаться на ровном месте и выучили основное (то есть единственное) правило поведения в Волшебном университете.
Делать можно все что угодно: пить водку в казарме, курить где попало, спать на дежурстве, ходить за продуктами через забор и прочее и прочее. Главное не “попалиться”.
Наш начкурса, дай бог ему здоровья, был из морпехов (что уже наводит на мысль о его жизненном потенциале). Все, что он умел, так это отличаться от десантуры.
А чем отличается десантник от морского пехотинца? Десантник разбивает кирпич головой, а морпех разбивает кирпич об голову. Или наоборот. Так сложно, что даже запутался и забыл к тому же.
Вот и наш решил показать себя во всей красе. Поэтому на КМБ (курсе молодого бойца), не жалея себя, гонял нас и нашу немощь.
Подъем пораньше, кросс 3 километра, бег в присядку, ходьба гусиным шагом, подтягивание с товарищем за спиной, отжимание на пальцах и кулаках и т.д. и т.п. и в том же духе.
Думаете он в этом преуспел? Ага, щаз. Разогнался об забор.
Мы все думали, что поступали учится, а не по битому стеклу и раскаленным углям скакать как загнанные лошади. Поэтому саботировали как могли: болели, ходили сутками в санчасть, стирали ноги в кровь, падали и получали травмы.
К сожалению у нашего начкурса запал был длинным. То же самое, что нам было ясно с первых дней, он понял к концу третьего курса. До него, наконец, дошло, что людей с больной селезенкой, но богатыми папами (а были и такие), можно не гонять, а доить. В плане денег, конечно.
И когда эта светлая мысль до него дошла, мы зажили более-менее сносно.
А вообще-то наш начкурса был веселым недочеловеком. Любил пошутить.
Как-то раз, курсе на третьем, во время очередного осеннего обострения у начальства замкнуло пару цепей, и оно решило, что все, хватит. С этого дня все поголовно ходят всегда и везде в военной форме одежды.
Ну, если у начальства появился зуд в пятой точку опоры, значит так надо. Пререкания тут совершенно бесполезны ибо несут в себе деструктивную основу. Спорить с прожженным морпехом вредно для здоровья, знаете ли.
Как говаривал наш начальник факультета большой любитель демократии и авторитаризма незабвенный Пидр Викторович, чтоб под ним земля провалилась: “Мы, тут, подумали, и я решил…”
Стали нас гонять за ношение и хранение гражданки.
Кто за этим будет следить? Правильно. Начкурса.
И он следил в меру способностей.
Но и мы не пальцем деланы.
Вечер. Пора домой. Построение в военной форме. Получили увольняшки. Разошлись по классам. Переоделись. Начкурса стоит у своего кабинета. Караулит нарушения. У него кабинет как раз рядом с проходом к заветной двери на лестницу и свободу.
Здание не новое, проводка не выдерживает чайников и других неуставных нагревательных приборов. Поэтому нет ничего удивительного, что вдруг на всем этаже гаснет свет. В кромешной тишине слышится, как несется топот множества ног.
Топот стихает. Зажигается свет.
Из дверей кабинета начальника показывается его голова и смотрит на дежурного по этажу с немым, но очень четким, вопросом в глазах: “Что за нах..?”
В ответном честном-пречестном взгляде дежурного легко читается: “Я не я и лошадь не моя. Моя хата с краю, и вообще это предохранитель вылетел. Причем не один, а сразу все”.
(Дежурный в доле, ему тоже переодеваться скоро.)
Начкурса уходит к себе. Проходит немного времени.
Снова наступает ночь. Снова многоногий топот. Начкурса снова перемигивается с дежурным.
Последний пожимает плечами и идет включать рубильник. Начкурса снова уходит к себе.
Проходит еще какое-то время. Гаснет свет. Топот ног.
Бац! В самый ответственный момент включается свет. У рубильника стоит начкурса и зло ухмыляется на бегунов. Дежурный стоит рядом и сочувственно пожимает плечами.
Оказалось, что когда вырубали свет, начальник сидел у себя и играл в свою любимую игрушку (что-то стреляющее и кровавое), а сохраниться не успел. Своей смекалкой мы его как спящего медведя из берлоги выкурили.
Другой нестандарт в поведении начкурса проявлялся при наведении порядка в наших аудиториях.
К этому он подходил творчески: заходил, переворачивал все парты на пол и уходил.
Мы убирались. Порой находили старые давно потерянные и оплаканные конспекты, из которых делали капитошки или самолетики.
А еще, когда у начкурса бывало хорошее настроение, он давал нам краба. То есть давал пожать свою ладонь-клешню, которая как минимум раза в три больше моей.
Ритуал был такой. Подходит начальник и, улыбаясь, говорит: “Держи краба”.
Попробуй откажи двухметровому морпеху, который тянет к тебе руки.
Ему бы в хирурги идти работать, одним своим видом вгонять пациентов в наркоз.
Протягиваешь ему в ответ свою напуганную нежданной любовью начальства ладошку, и с ужасом смотришь, как она исчезает в клешне начальства.
Страшно. Вдруг в мозгу морпеха коротнет. Сломает еще и не заметит.
Но как-то обходилось без членовредительства. Как я уже говорил, человеком об был хорошим.
Осторожно, двери открываются
Ты по краю идешь как по середине!
По технике противопожарной безопасности положено, чтобы двери открывались наружу.
В коридор или на лестницу. Туда, куда будет нестись безумная толпа, если что.
В Волшебном университете жизнь организовывалась по принципу: что положено на то наложено.
Поэтому двери открывались по-разному. Где-то в аудиторию, где-то наружу.
Наш этаж не был исключением. Никакой системы за все время обучения обнаружить не удалось.
У части помещений, где двери распахивались правильно, то есть в коридор, эти самые двери были “утоплены” в специальные ниши и не хватали пробегающих мимо за разные части тела.
Но были и такие классы, где двери распахивались аж до середины коридора.
А вот тут лучше было не бегать. И вообще не ходить мимо. Велик был шанс схлопотать дверной створкой от выбегающих покурить.
И таких случаев хватало. Исход был разным, но в целом болезненным.
Лично я был свидетелем нескольких подобных столкновений.
Например.
Без трех минут начало перерыва. По коридору в опасной близости от двери идет курсант. Никого не трогает. Задумчиво спешит куда-то. Думает о доме, родных и близких.
Вдруг в него распахивается дверь.
Дальше курсант уже не спешит. Не тот момент. Держится за бок и хромает к стенке.
Из двери бодрым галопом спешил преподаватель.
Преподам тоже прелести свободного времени не чужды.
Был он большой и грузный. Уважаемый, в общем, полковник.
Поэтому дверь он открыл со смаком, придав последней приличное кинетическое ускорение.
Не повезло парню.
Другой случай не такой забавный.
Два “брата-акробата” (Миха и Леха) играли в “сифу”. Это когда берется грязная-прегрязная тряпка (это и есть сифа), и ведущий кидается ею в игроков. Если зацепил, то ведущий меняется.
В тот раз Леха был водой, а Миха убегал и прятался.
Спрятался он в нашем классе. У нас как раз те самые двери, которые отвечают противопожарным нормам, но жутко травмоопасны.
Как потом выяснилось, ведущий решил через замочную скважину полюбопытствовать, а не у нас ли спрятался его товарищ по игре. Для чего приложил лоб к косяку и заглянул в замочный механизм.
И надо же было такому случиться, что именно в этот ответственный момент, прятаться Михе у нас расхотелось. Он решил с разбега выпорхнуть в коридор. Воспользоваться, так сказать, эффектом неожиданности.