Иногда сидишь и думаешь, что писать больше не о чем, что все, что хотел, уже высказал. Ан, нет. Что-нибудь да проскочит, всплывет из глубин памяти. Часто воспоминания появляются мельком, урывками. Как чудное лоскутное одеяло.
Помню, например, как в наряде по столовой для ускорения процесса мыл огромные алюминиевые баки, намотав половую тряпку на черенок от лопаты. Как на овощерезке среди десятков килограммов немытой моркови мы обнаружили несколько витиевато закрученных корневища. Одно из них во всех пикантных деталях напоминало нижнюю часть мужчины, а второе - женщины. По этому поводу есть даже групповая (не поймите меня превратно) фотография нас на фоне моркови.
А вот всплыло забавное воспоминание. Середина зимы. Вечер. Мороз слабый. Снег слегка влажный. Самое то, чтобы снеговиков катать. Но не будешь же на плацу этим заниматься. Есть занятия попроще и подоступнее. Например, игра в снежки.
Были мы как раз на первом курсе. Можно сказать, только-только начали вкушать военной жизни. Возвращаемся всем курсом после ужина в казарму. Идем, маршируем то есть, нога в ногу, ничего не подозреваем. Голова строя скрывается за углом, вот уже и середина готова повернуть. Еще чуть-чуть и окажемся в тепле казармы. Вдруг со всех сторон по нам посыпались снежки.
Оказалось - второкурсники подготовили нам засаду. Вход в их казарму в двадцати метрах слева от нашего - прямо за спорт-городком. Их не видно, а мы для них как на ладони. Второй курс спланировал диверсию заранее, договорившись поужинать быстрее нас, добежать до своей территории, заготовить заранее побольше снежков и затаиться в засаде с вполне себе бандитскими намерениями.
Сговорились, сделали. А мы попались, как дети малые. Обидно, да? Дети-то дети, но и у военных детей есть чувство собственного достоинства и какая-никакая, но репутация. Хоть немного подмоченная растаявшим снегом, но все же лучше, чем ничего.
Мы быстренько сориентировались в сложившейся непростой тактической обстановке и как могли дали отпор нападавшим: строй тут же рассыпался на отдельных индивидуумов. Пока одни бросились в контратаку, лепя на бегу снежки из чего попало и отвлекая снежковый огонь на себя, другие кинулись в казарму, находясь под прикрытием первых.
Минут через пять все улеглось. Второкурсникам надоела однообразная возня, и они призвали к миру. Мир так мир. Две противоборствующих стороны разошлись по разные стороны “баррикад” и задымили сигаретами каждая у своего входа в казармы, бурно обсуждая произошедшее. Из толпы наших курсантов то и дело вылетали выкрики типа: “Матч-реванш не за горами!”, “Так нечестно засаду устраивать сразу после ужина!” и “Мы еще вам покажем!” Со стороны противника раздавались противные смешки и всякие обидные выражения наподобие: “Куда ж вы все разбежались?”, “Здорово мы вас, а?”, “Страшно было?”
Пока шли вышеописанные батальные сцены и мирный перекур с безвредной словестной перепалкой, наши сотоварищи, скрывшиеся в начале перестрелки в казарме, даром времени не теряли. Уговорили Андрюху, который ведал ключами от каптерки, открыть ее и выдать всем желающим специнвентарь для отражения вероломной атаки второго курса. Андрей нормальный парень, поэтому не кочевряжился и сделал, что просили. Потом наблюдал за творением рук своих.
Для ничего не подозревающего второго курса дальнейшее выглядело так: стоят, курят, посмеиваются над нами, упиваются победой. Вдруг дверь в нашу казарму распахивается и оттуда молча вываливается толпа не пойми-кого и с неразборчивым мычанием кидается в снежную атаку.
Странно, да? Ничего подобного. Просто наши парни переоделись в бушлаты, подняли у них воротники, надели противогазы, а сверху нахлобучили шапки-ушанки с распущенными ушами.
Представляете зрелище? Правда страшно? Тевтонские рыцари выглядели куда как оптимистичнее. Вот и второй курс обалдел на время. А когда разбалдел обратно, то было уже поздно: первые снежные комья летели прямиком в центр пораженной когнитивным диссонансом толпы. Через три минуты все было кончено.
Кто из второго курса не удрал сразу за стены своей казармы (или просто не успел в толчее), то решил принять последний и беспощадный бой с нашими немногочисленными, но непробиваемыми “роботами”. Таких безбашенных храбрецов набралось человек семь от силы. Но их бунт, бессмысленный и беспощадный, был быстро подавлен во всех смыслах.
Немного погодя, отплевываясь и вытряхивая снег отовсюду (оказывается полевая форма очень вместительная), проигравшие этот бой парни делились впечатлениями с взопревшими победителями под громкий смех болельщиков. А на неуместные возражения: “Так нечестно” и тому подобные, - ответ был один: “Сами виноваты, провокаторы чудовы”.
Посему мораль проста: знай наших!
Не расплескай
Коротенько минут на сорок
Когда курсантская столовая находилась в перманентном ремонте, то мы посменно кушали в офицерской. А так как в офицерской столовой кухня половину времени ремонтировалась (на ней меняли все варочное оборудования вплоть до гидроизоляции на полу), то еда готовилась в специальных походных кунгах на улице.
Каждый день наряд по столовой занимался тем, что на обед таскал столитровые алюминиевые баки с горячим первым, вторым и третьим на второй и третий этаж. Хотя бак заполнялся не полностью, но и семьдесят пять литров горячего (чуть не написал “горящего”) борща, супа, рассольника или ухи тоже весят немало.
Для работы лифтом назначалась пара курсантов. Самое смешное, что назначались люди не по принципу: кто самый сильный и выносливый, а по принципу: кто попался на глаза, тот и “ишачит”. Поэтому совершенно не удивительно, что с регулярной периодичностью случались ошпаривания, опрокидывания или просто разливы питательной, но горячей субстанции на ступени и пол столовой.
Конечно, во время каждого инструктажа начальник столовой громко и четко по-русски инструктировал всех и каждого о возможных проблемах и технике безопасности. Мы честно старались обходить блестящие жиром темные пятна на полу от пролитых до нас супов. И все равно через раз кто-нибудь обязательно чуть-чуть, но плескал на пол.
Самое обидное было прийти на обед и узнать по запаху и внешнему шумовому оформлению, что буквально за десять минут до прихода весь твой обед расплескался по этим самым ступеням. Хорошо, что с макаронами такой фокус, как “расплескайка”, не прокатывал. Но у нас были свои антигерои, которые умудрялись и гречку расплескать во все стороны.
Сопли бахрамой
У вас не работа, а какое-то разноблядство получается
Сидишь, бывало, в лагерях в темной палатке, подшиваешься. За промокшей насквозь палаткой стучится холодный дождь. Лето еще не кончилось, но погода уже псу под хвост: сыро, серо и не по-летнему промозгло. В желудке пустынно, а в голове тоска тоскливая. Такая только у курсанта первогодка да бойца новобранца бывает. Аж слезы на глаза наворачиваются.
Грусть-тоска, ты уймись пока - это только присказка, сказка впереди, как пел Высоцкий.
Будь трижды стократно проклят этот несправедливый мир и этот долбанный начкурса, который сам дурак и уши у него холодные. Это ж надо, снял с первого же наряда. И за что? За несвоевременное приложение руки к черепу, то есть за неправильно отданное воинское приветствие.
А я, между прочим, присягу еще не принял. Я еще не вполне военнообязанный. Что он этим хотел сказать? Чего доказать? Может у него комплекс какой? С женой не все ладно, например.
Но, думаю, что причина глубже. Основательнее, так сказать. Просто его тоже в свое время снимали с наряда за ни-за-что ни-про-что. Просто так, для удовлетворения своих комплексов ущербности. Наверное, в его молодую бытность начинающего морского пехотинца над ним подшучивали в еще более извращенном виде. По-другому такие комплексы не развиваются. Это мне мой брат недавно сказал. Он, между прочим, дипломированный психоаналитик.