— «Дэнни!» — я вздрогнул от стука. Билли ещё раз настойчиво постучал — «Всё — уже почти время. Тихо!»
Меня вдруг внезапно охватило сильное волнение. Не в силах усидеть на месте, я на цыпочках подкрался к двери и заглянул в оконце. Увиденное произвело на меня сильное впечатление.
Помещение бара было погружено в темноту. Барная стойка целиком была покрыта красным бархатом. На краю её стоял старинный телефонный аппарат. Провод от него спускался вниз и скрывался, по всей видимости, за дверью кухни. Рядом с аппаратом горела свеча. Довершал картину портрет Одри, закреплённый над стойкой, чуть в глубине. Пятно света от свечи не достигало его, но он явно светился сам, призрачным холодным светом. Крупные капли пота выступили у меня на лице. Разумом я понимал, что тут не обошлось без технических ухищрений кибергения, но зрелище всё равно было потрясающим…
Одри слегка насмешливо смотрела прямо на меня. Казалось, сейчас она закончит телефонный разговор и примется за моё воспитание, дружески подтрунивая и искрясь весельем… Образ её был свеж и чист, словно умыт росой. Глаза сияли. Она прощала меня за всё, что я сделал и чего не сделал. И за то, что я сделаю. Каюсь — я заплакал. Я тоже любил её сейчас…
Совершенно выпав из реальности, я не сразу заметил, что на барную стойку упала чья–то зыбкая тень.
«Джонни пришёл!» — мгновенно окаменел я. Это был он. Медленно подойдя вплотную к стойке, он заворожено смотрел на портрет Одри. В неверном свете свечи, на лице его явно читалось ошеломление. Невидимый режиссёр не торопил события, решив в полной мере дать участникам и зрителям ощутить всю важность происходящего. Наконец, раздался приглушённый телефонный звонок.
Мы с Джонни вздрогнули. Непонимающе уставившись на аппарат, он замедленно снял трубку. Сначала он слушал, не решаясь заговорить, неотрывно смотря прямо на Одри. Затем закрыл глаза и заговорил. Я не слышал, о чём они говорили. Сквозь закрытую дверь до меня доносились лишь отзвуки его голоса. Но это не было монологом — он явно отвечал на вопросы, а под конец разговора даже улыбнулся.
Закончив разговор, он глубоко вздохнул и открыл глаза. В них была жизнь. Положив трубку, Джонни бросил долгий взгляд на портрет, повернулся и быстро вышел. Хлопнула дверь, мелькнула в окнах длинная тень, и всё стихло. Больше я его никогда не видел.
Когда Билли, прервав во вторник мою пьянку, отмочил меня в ванной и заставил позвонить по телефону, указанному в оставленной Джонни визитке, милый женский голос сообщил мне, что мистер Джон Уоррен утром в понедельник уволился и в тот же день убыл из города — она сама заказывала ему такси в аэропорт. Куда — ей, к сожалению, неизвестно… Так мы и не узнали — поверил ли Джонни в разыгранный нами спектакль или только подыгрывал нам, захотев поверить. Да какая, в сущности, разница! Лишь бы это ему помогло…
********************
В двери подсобки завозился ключ.
— «Дэнни» — почему–то всё ещё громким шёпотом сказал Билли — «Я сейчас отвезу мисс э–э–э… мою знакомую домой, а ты меня дождись, надо будет всё убрать» — опомнившись, он заговорил в полный голос — «По–моему, всё замечательно прошло. Я всю аппаратуру вырубил, ничего не трогай. Можешь пока промочить горло. Я скоро.»
Хлопнула дверь чёрного хода. Я медленно вышел в бар. Портрет уже не светился. Лицо Одри было неразличимо в темноте, но меня не оставляло ощущение, что она смотрит на меня и сейчас. Поёжившись, я решил прибрать барную стойку для того, чтобы хоть чем–нибудь заняться. Чертыхаясь в темноте, глупо боясь, что если я включу свет, то она опять будет смотреть на меня, я отсоединил провод от телефонного аппарата и собрался было отнести его на кухню, как услышал звук. Где–то вдалеке играла музыка. Я замер, прислушиваясь. Музыка явно играла в старинном телефоне.
«Будь я проклят!» — подумал я и снял трубку.
Сквозь треск, вдалеке, слышались лёгкая танцевальная музыка и голоса людей. Я недоумённо посмотрел на короткий кусок провода, торчащий из аппарата.
— «Одри!» — прокричал в трубке далёкий мужской голос — «Тебя к телефону!» Я стоял и тупо смотрел на кусок провода.
— «Алло! Одри у аппарата!» — звонко проговорил чуть запыхавшийся, весёлый голос молодой женщины — «Кто это говорит?»
Я тяжело положил трубку на стойку бара и вышел на улицу, забыв запереть дверь.
Наступило 5‑е мая. Одри исполнился 21 год…
Сон про будущее блогосферы