Блоггерская шушера помельче, по большому счёту случайно попавшая в кресло останкинского гримёра, не дарила ничего. Поскольку люди они были мимолётные и шансы вновь оказаться в телевизионной студии были для них чрезвычайно малы — им это нарушение традиций снисходительно прощали — что с убогих–то возьмёшь?
Убогие были о своих персонах совершенно перпендикулярного мнения. С обслуживающим персоналом вели себя холодно–демократично — как добрый барин. С телевизионным начальством пошиба от среднего и выше — кротко–согласительно, запоминая глубоко в своём чувствительном нутре все обидные слова и несправедливости, чтобы припомнить их обидчикам, когда они (убогие) станут богатыми и знаменитыми (именно не «если станут», а «когда станут»! (-:).
— «Девочки!» — окликнули коллег–подружек от дверей гримёрки — «Шакин приехал».
— «Всё — я побежала!» — встрепенулась Валентина. Михаил Шакин надвигался из глубины коридора неотвратимый, как судьба.
Длинный белый плащ, расшитый золотом, ниспадал с мужественных плеч. Полы его разлетались от стремительного шага, как крылья. Мягкие сафьяновые сапожки практически не касались потрёпанного жизнью линолеума. Запах дорогого парфюма сладким облаком расползался вокруг.
Широкоформатная голливудская улыбка бросала блики на стены. Блики причудливым образом складывались в слова. «Как я жил в Америке» — угадывалось в этой светописи на левой стене. «Что б я так жил!» — угадывалось на правой. Михаил провалился в разверзнутую пасть гримёрной, мелькнув напоследок белоснежной полой плаща. В коридоре стало на порядок темнее. Светлана очнулась и пошла искать Троя…
Дон 2.020
Хлыщ явно был дорогим Нью — Йоркским адвокатом. Не итальянец, нет. Из тех англосаксов, чьи предки приплыли в Новый Свет на легендарном «Мэйфлауэре», что на ступеньку ставило их выше других на социальной лестнице. От хлыща за милю разило снобизмом.
Только очень приличные гонорары примиряли его с мыслью, что ему приходится работать на «макаронников». Поджав губы, прижав локтем дорогой портфель к боку и глядя прямо перед собой, хлыщ стал быстро удаляться прочь, пока не скрылся в гулкой прохладе холла второго этажа.
— Проходи — сказал Марио, указав жирным подбородком в сторону арки.
Джузеппе положил иллюстрированный журнал на широкий подлокотник кожаного кресла, в котором коротал время, и вошёл на террасу через высокие открытые двустворчатые двери.
Дон сидел за столом в дальнем конце увитой вьюном и цветами террасы и читал какие–то бумаги. Он не отрывал от них глаз, до тех пор, пока Джузеппе не подошёл почти вплотную к столу.
— Пино, сынок! — Дон коротко и остро взглянул на Джузеппе, легко встал и крепко обнял его — Садись, садись. Хочешь кушать? Кофе? — Дон усадил Джузеппе в плетённое кресло и придвинул к нему вазу с фруктами и блюдо с печеньем.
— Спасибо, дядя — я просто попью минеральной воды. Джузеппе наполовину наполнил бокал и приготовился слушать. Однако, Дон не спешил. Он вернулся в своё кресло, отложил бумаги и принялся неспеша раскуривать сигару. Было заметно, что он не знает, как начать разговор.
Это удивило Джузеппе. Его двоюродный дядя отличался стальным характером и уж в чём-в чём — а в нерешительности его было трудно было заподозрить. Родители Джонни остались в Италии и здесь — в Америке, Дон был для Джузеппе вместо отца. Он и в самом деле относился к Пино (так он уменьшительно–ласкательно называл Джузеппе) как к сыну.
— Какие–то проблемы, дядя? — решил помочь Джузеппе, намекая на хлыща–адвоката, которого он видел в холле.
— Проблемы? — поднял брови Дон — Нет, сынок — никаких проблем. Дела идут хорошо. И ты это знаешь. Ты занимаешь в организации одно из ключевых мест. Я ценю тебя и всегда хвалю, когда пишу письма твоим родителям — Дон положил дымящуюся сигару в пепельницу — Тут дело в другом… — Он сел прямо и положил руки на стол — Скажи — ты знаешь, что такое Интернет?
— Интернет? — искренне удивился Джузеппе, забыв отпить из бокала, который он только что взял со стола — Впервые слышу. Это какой–то трест?
— Нет — ответил Дон — по крайней мере, не в том виде, который мы знаем. Послушай, Пино — я сейчас скажу тебе странные вещи и ты даже можешь подумать, что я выжил из ума… Не перебивай, я знаю, как это будет выглядеть со стороны. Но я прошу выслушать меня и сделать так, как я попрошу. Хорошо, сынок?
— Да, дядя — Джузеппе поставил бокал с водой на стол — Я внимательно Вас слушаю.