«Сядьте и ждите» — было написано там. «Апдейт произойдёт через одну минуту».
Сцепив пальцы рук и ног (никогда бы не подумал, что такое возможно), замерев, Давыдов сидел и ждал. Костяшки пальцев побелели.
Иконка в нижнем правом углу наполнилась мягким золотистым цветом, вместо одной буквы в нимбе появились две — «RG». С третьей попытки курсор мышки попал на иконку. Открылось окно.
«Really Great» — вспыхнул золотом готический шрифт. На мгновение замерло всё. Абсолютно всё. Океанский лайнер, пересекающий Атлантику уткнулся носом в огромную, неподвижную бирюзовую волну, тяжёлые солёные брызги расцвели, как диковинные цветы на водяных стеблях.
Сбитый партизанами военный вертолёт, падающий в колумбийские джунгли, едва–едва начал цеплять лопастями верхушки деревьев и рубленная зелёная масса взмыла в воздух, словно безумный El cocinero решил приготовить свой фирменный салат.
Петрович, спеша к своим товарищам, споткнулся и выронил из рук бутылку водки, купленную на деньги пайщиков. Бутылка зависла в 30 сантиметрах от асфальта. Тело Петровича находилось в другой точке пространства под углом в 57 градусов к плоскости тротуара. Встретится им не было никакой возможности. «Остановись, мгновенье!» — подумал Петрович.
«А–А–А-А!!!» — закричал Давыдов. Роняя кресло, перемотанное в нескольких местах разноцветной изолентой, он вскочил и забегал по комнате, спотыкаясь о валяющийся на полу практически уже трон и не замечая этого.
На шум, в комнату, неосторожно заглянула жена. Ураганом проносясь мимо, он схватил её за руку и потащил к компьютеру. «Смотри, женщина, насколько я велик! Смотри!», крепко держа её за шею он вплотную приблизил лицо жены к монитору.
Несчастная женщина изо всех сил упиралась руками в стол и материлась сквозь зубы — она знала каждый пиксель на этом мониторе «в лицо». Пиксели заговорщицки подмигивали ей, как старой знакомой. «Ещё «битые» появились» — чисто механически отметила она.
Вдоволь насладившись произведённым эффектом и даже не заметив отчаянной борьбы, Давыдов отпустил жену и рухнул на пол.
Закрутился ужом, живо поднялся, подтащил кресло к столу и привычно впечатался в него. Кресло взвизгнуло. С пушечным грохотом хлопнула дверь за разъяренной женщиной. Со стены упал портрет Дэнни Каннемана печально звякнув стеклом.
Оставшиеся на стене портреты злорадно ухмылялись и пучили глаза. «Сынок, собирайся, мы едем к бабушке!» — донеслось из глубины квартиры. На миг оторвав сомнамбулический вгляд от монитора и так и не поняв, что происходит, Дмитрий опять прильнул к компьютеру.
Пальцы порхали над клавиатурой с такой скоростью, что казалось — на руках у Дмитрия диковинные рукавицы, сшитые из едва видимой, тускло переливающейся на солнце ткани.
Лицо Давыдова было напряжённым и злым. Пот блестел на верхней губе. Лоб пересекала отчётливая вертикальная складка. На монитор сыпались буквы. Совершенно непостижимо из букв образовывались фразы…
… … …
Лицо Давыдова занимало половину неба. Оно было напряжённым и злым. Пот блестел на верхней губе. Лоб пересекала отчётливая вертикальная складка. Глаза за стёклами очков непрерывно бегали, отслеживая неиссякаемый поток букв, порождаемый беспокойным разумом Дмитрия.
Вдруг на фоне его лица появились две огромные ладони. Раздался сухой, резкий хлопок. Изображение Давыдова стало стремительно комкаться, съёживаться. Очень скоро оно коллапсировало в точку и исчезло, издав тихий характерный пук.
«Ну что ты возишься со своим модернлайфом?» Спросил первый Ангел. «Сейчас древние — очень актуальное направление. Есть неплохие партнёрки. Пару тем могу спалить по–дружбе».
«Спасибо» — поблагодарил второй Ангел. «Но я буду свои «соулы» разрабатывать».
«Ну–ну» — добродушно протянул первый Ангел «Знаем мы ваши разработки. Про Франкенштейна не надо напоминать? Большой шум был… Ладно — ладно. Смотри, что умею!»
Ловко достав откуда–то из под крыльев две небольшие арфы, первый Ангел пристроил их себе на колени. «Подержи одну» — попросил он и прижав вторую арфу подбородком, весьма недурно исполнил в две руки вступление из композиции «Smoke on the water». «Ну как?» — обратил он ко второму Ангелу сияющие глаза.
«Потрясающе» — с едва уловимым сарказмом ответил второй Ангел.
«Я тоже так думаю. Ну, мне пора» — засобирался первый Ангел, сунул арфы в складки туники, улыбнулся второму Ангелу и неспеша направился прочь.
«Возможно ты и прав, друг мой» — думал второй Ангел, задумчиво глядя вслед удаляющемуся недавнему собеседнику. «Рассудить нас может только Бог, но у него полно своих проектов. Возможно, я создам нового Бога» — усмехнулся он. Впереди была вечность. В воздухе витал запах недавнего коллапса…