Он посмотрел на часы и продолжил — «Но сейчас, к сожалению, вечностью мы не располагаем. Через час на крыше Вашего дома Вас будет ждать упряжка. В санях необходимый инвентарь и дежурная Снегурочка. Что делать Вы знаете. Вам как — помочь перевоплотиться?»
«Да, пожалуйста» — глухо попросил Морозов — «Только прежде хочу спросить — почему Снегурочки так часто меняются–то? Я уж шестнадцать лет, а они каждый год новые..»
«Они почему–то долго не выдерживают» — любезно улыбнулся проверяющий и достал из кармана тёмный продолговатый предмет.
За спиной Снегурки громко клацнул дверной замок. Она стояла на лестничной клетке, прижимая к себе одной рукой снегуркину шубу, а в другой сжимая тёплую бутылку пива.
«Совсем у Морозова крыша съехала» — думала она, осторожно, чтобы не растрясти голову, спускаясь по ступенькам.
Морозов зачем–то нарядился в дорогую новую шубу, настоящие сапоги и шапку, что–то бубнил и вообще вёл себя как–то странно. На резонный снегуркин вопрос — уж не шабашка ли какая намечается? — запыхтел гневно, замахал на Снегурку руками и выставил на лестницу.
«Да и пошёл он!» — легко подумала Снегурка, толкая заснеженную дверь подъезда — «У меня этих Дедов Морозов — только свистни!» Впереди у неё была увлекательнейшая новогодняя ночь…
На высоте трёх километров морозный ветер приятно румянил щёки. Сани мчались на восток.
«Что внученька — не замёрзла ли?» — весело спросил Дед Мороз у Снегурочки «А то разотри щёки–то снежком!»
«Нет дедушка! Не замёрзла!» — улыбнулась Снегурочка — «Поскорей бы к ребятам прилететь!»
«Скоро прилетим, внученька!» — Дед Мороз встал в санях в полный рост и взмахнул посохом. Борода развивалась на ветру. «Эге–гей, залётныя! Шибче бегите, родимыя! Ребята подарков уж заждались!»
Сани стремительно летели по чёрному небу… Окрест раздавался весёлый звон бубенцов…
«Я хочу поговорить с Одри…«8
Посвящается Одри Кэтлин Ван Хеемстра Растон (Одри Хепбёрн) после прочтения биографии которой я её искренне зауважал…
Впервые мы встретились с ним на Гарвардском мосту. Я возвращался домой около полуночи на своём стареньком «шеви», мост был почти пуст и одинокая фигура, ссутулившаяся в районе 182‑го «смута»9, как раз возле отметки «Halfway to Hell», привлекла моё внимание. Проезжая мимо, я увидел высокого, худощавого мужчину в длинном сером плаще, повернувшегося, при моём приближении, спиной к дороге. Я уже почти миновал его, когда мне показалось, что он сейчас бросится с моста.
Немного поколебавшись, всё ещё сомневаясь в правильной оценке увиденного, я ударил по тормозам и вывалившись из машины, бросился к нему. Впрочем, «бросился» не совсем точное слово — я, видите ли, довольно тучен и скорее «переваливался уточкой», боясь не успеть.
— «Постой, парень!» — кричал я на бегу, задыхаясь — «Ты что это удумал?!»
Подбежав к нему вплотную, я вцепился в его плащ, буквально повиснув на нём. Если бы он не стоял, опершись руками о перила, мы бы точно упали. Едва удержавшись на ногах, он повернулся ко мне. Лицо его было совершенно безжизненное и бледное, будто осыпанное мукой. Взгляд был обращён в себя — меня он попросту не заметил. Мне стало жутковато — я давно не видел как люди смотрят внутрь себя и мне совсем не нравилось то, что я вижу. Алкоголем от незнакомца не пахло. На наркомана он тоже не был похож — одет просто и очень дорого, распространяя вокруг себя запах дорогого парфюма и сигар.
«Может быть, ему просто плохо?» — подумал я.
— «Эй, парень! Тебе плохо?» — прокричал я ему прямо в лицо, прогоняя собственный страх. До меня вдруг дошло, что мы одни–одинёшеньки на мосту, а незнакомый мужчина в сером плаще явно гораздо сильнее и значительно моложе меня и к тому же находится в невменяемом состоянии. Он запросто мог сбросить меня с моста.
Только я начал было паниковать, как глаза незнакомца вдруг приобрели осмысленное выражение, в них заплескалось недоумение и он спросил почти нормальным голосом — «Кто Вы такой? Зачем Вы в меня вцепились?»
— «Уф!» — выдохнул я с облегчением и повторил уже несколько потише — «Тебе плохо, парень?»
В глазах мужчины по–прежнему было недоумение, и я вдруг отчётливо ощутил весь идиотизм ситуации. Стоит человек на мосту, никого не трогает, дышит воздухом. Вдруг откуда ни возьмись на него сваливается толстяк, хватает его за одежду и орёт ему прямо в лицо, брызгая слюной.