Домик стоял над обрывом глубокой лощины и был несколько не стандартной архитектуры, то есть – он был двухэтажным, но на первом этаже из окон была только массивная дверь, окованная железом, окна второго этажа были закрыты такими же массивными ставнями. Дом бы обнесен невысокой стеной в форме буквы «П», почему-то проломленной в нескольких местах со стороны ворот, и буквально кишел автоматчиками, и что характерно – с ППШ. В принципе, кишевших автоматчиков было не больше тридцати, но кишели они как полная сотня. Команданте доложил, что его людям запрещено заходить в здание вручил нам ключи, размерами похожие на городские, и отправился строить своих автоматчиков, а мы приступили к обследованию охраняемого объекта. Первый этаж был занят всевозможными службами и огромной кухней с полным набором посуды и прочих аксессуаров. Были даже дрова и уголь для кухонных печей, а в подвале был генератор. На втором этаже были спальни, гостиная, столовая (туда вел старинный кухонный лифт) и большой зал с картинами. Картины были исключительно на религиозные темы, по стилю напоминавшие грубоватые копии Веласкеса, так что, мы по-быстрому про них забыли и приступили к подготовке Новогоднего стола. А на кухню заносили и заносили продукты, отобранные Тарасюком. Небольшую звякающую коробку Барон демонстративно не заметил, но большую конфисковал и, улучив момент, спрятал её в выставочном зале, подумав, что туда уже точно никто не пойдет своей волей. Виду того, что ёлок в данной местности не водилось, Аким выстриг елку из можжевельника, и получилось вполне пристойно. Вместо звезды приделали какой-то местный экзотический цветок, ну, а гильзы и патроны разных калибров вполне подошли, как елочные игрушки. Часть народа предавалась радостям кулинарии и сортировки, а Таракан с Акимом, Птицей, Борькой и Тарасюком пошли прошвырнуться по окрестностям. Барон приказал поставить на подступах к стене какую-нибудь шумовую сигнализацию, а у Тарасюка как раз остались от прошлых гешефтов пара ящиков каких-то странных китайских взрывпакетов, - вот из них наши Кулибины и Бертольды Шварцы и решили сделать псевдо-растяжки.
Ну, а потом пришло время новогоднего застолья. Мы, естественно, пригласили к себе команданте Пепешаша, - он учился в Союзе, следовательно, водкой и матом владел в совершенстве, и в застолье вписался. Стол был богатейший, и на нем было все: от мяса и консервированных омаров до ананасов и французского шампанского, коньяк так же присутствовал. Когда булькающее содержимое в маленькой коробке кончилось, народ потребовал продолжения банкета, и командир дал информацию о нахождении нашего винного подвала. Электричество работало только на первом этаже, на лестнице и в столовой, где мы расположились, так что Аким пошел в зал с картинами, взяв с собой фонарик, но достаточно быстро вернулся и сказал, что ничего не нашел, причем лицо у него было странно задумчивое. Я, заподозрив нештатное умыкание спиртных запасов, решил проверить: поднялся наверх, и зашел в зал. Зал был полностью погружен в темноту и я, включив фонарь на максимальный режим, пошел в сторону места, где оставил коробку с бутылками. И тут я почувствовал на себе чей-то взгляд, а вернее – взгляды. Боковым зрением я увидел, что слева на меня смотрят какие-то лица, но находятся они почему-то выше уровня человеческого роста, я уже положил руку на кобуру и собирался качнуть маятник, но тут до меня дошло… Это картины! А ощущение, честно говоря, было не самое благостное, и, я бы сказал, - зябкое. В зависимости от угла освещения казалось, что фигуры на картинах даже шевелятся, но вне зависимости от угла освещения все глаза были направленны прямо на меня. Больше всего хотелось повернуться и ретироваться быстрым шагом, переходящим в бег, но негоже командиру показывать слабость на глазах у подчиненных. Так что, я бодро принес ожидаемый ящик в столовую и непонимающе встретил испуганно-вопросительный взгляд Акима. А тут и подошел Новый год по Московскому времени, в фужерах (именно в фужерах) запенилось шампанское, прозвучали тосты и, не успели мы осушить свои емкости до конца, на улице грянуло. Не очень сильные взрывы пошли буквально пачками, и тут вдруг, метрах в двадцати за забором, над зарослями и проплешинами стали расцветать разноцветные огни салюта, и в их мерцающем свете стали видны чьи-то фигуры с оружием в руках. Но, тут зафырчали ППШ, а с чердака, разрушая великолепие Новогодней ночи, ударил РПД-44, ибо праздник – праздником, а караул по распорядку. Пепешаш кинулся на улицу командовать своими, а мы заняли места согласно боевому расписанию, и первое, что сделал наш штатный радист Птица, так это то, что связался с комендатурой. А взялись за нас всерьез и, судя по действиям нападающих, это были не простые ребята с плантаций, и было их чуть ли не под сотню. Тяжелого оружия у них не было, было несколько ручников, но пользовались они ими лихо. То есть очень грамотно прижали автоматчиков огнем к земле, да и нас достаточно сильно нервировали своей точной стрельбой по окнам.