– Болтать не обязательно, но слушай как и о чем говорят другие. И веди дневник. Я знаю память у тебя что надо, но все равно, отмечай свои ошибки и победы за день. Анализируй их и ищи новые направления для перемен, – советовал я, точно так, как мне советовал мой отец в детстве.
Кстати, и Годзилла не смог пройти мимо преображения Жида. Не знаю, что было в его голове, но он будто посчитал, что ему сделали вызов, и тоже самое проделал для нелепого Пижона. Толи от зависти, толи от благородных побуждений, но все же, нашел подход и время, чтобы повлиять на своего коллегу.
Буквально неделю спустя нашего похода по магазинам, Пижон и Годзилла притащились поздно вечером пьяные в хлам. Все бы ничего, они частенько вместе давали дрозда, но Пижон сегодня заслуживал отдельного внимания. На этот раз в его внешности поменялось совершенно все. На голове короткая современная прическа, волосы выкрашены в песочный цвет, вместо костюма-тройки – спортивный однотонный пиджак и джинсы. На ногах «Найки», на шее – толстая золотая цепь до пуза. Под ней, – модная футболка.
Я похвалил. Действительно не ожидал от Пижона такого. Все четко, брутально, и радует глаз. Даже дорогущие часы появились на руке, а на указательном пальце крупный перстень. Раньше же он пользовался карманными «Биг-Бенами», чем здорово смешил публику, а украшения на руках называл уделом зеков и бандюг.
– Это Годзилла посоветовал, – пояснил тот и в лице его появились новые черты, этакого наглеца, кого женщины обычно называют гаденышами.
– Моя работа! – урчал довольный Годзилла.
Глава 8
Одним весенним вечером, мы встретились за общим столом, поскольку сегодня был день рождения Пижона. Мы скинулись, заказали пиццу и вручили ему дешевую курительную трубку, хотя он к табаку отродясь не притрагивался. Конечно, это была шутка, но «правильно» отпраздновать событие мы договорились в хорошем ночном клубе, в мегаполисе по соседству.
– А вы слышали, у нас еще один труп нашли? – спросил Пижон.
– Я кучу полицейских сегодня видел. Тоже подумал, что-то произошло, – ответил я.
– Кого на сей раз? – вмешался Жид.
– Да бабу конечно! Не мужику же будут трубы шлифовать, – довольно ухмылялся Годзилла. – Кстати, прикол, давайте в игру сыграем. Кто из нас четверых маньяк. Выиграет тот, кто соберет большинство голосов. Хотите, – обоснуйте свои предположения.
– Я, пожалуй, сделаю первых ход! – предложил я. – Без единого сомнения, это ты, Годзилла!
– Почему? – спросил тот, и заулыбался как динозавр, явно намереваясь заполучить победу себе.
– Ты же у нас живодер! Пижон чистюля, он и Памелой Андерсон побрезгует, если та будет лежать на обочине. А Жид со мной кровь сдавал, – так еле откачали.
– Ну, кошек не любить и людей резать, разные однако вещи!
– Вообще-то, принцип от частного к общему, никто не отменял.
– Ладно, годится! Слабо, но убедил. Я сам это затеял, самому и почивать в лаврах. А теперь я делаю свой ход, – замедлился он и уставился на Жида.
– Я!?
– Вообще-то да!
– Почему я?
– Ты тихоня, а я слышал, ты там у себя на работе человечьи трупы препарируешь. Уверен, что Жид среди нас самый безбожный кромсатель.
– Кстати и я тоже слышал, как в его отделе что-то там делали с обезьянами и другими животными. Я и не знаю толком, но около того, – присоединился Пижон.
– Ну да, случается, профессию, знаешь ли, не выбирают, – взял слово Жид. – Кстати трупы я не препарирую, у меня подчиненные на это есть. Всего-то делов, что взять образцы тканей. Тем не менее, предположение в высшей степени предвзятое. Ты сам-то на дом работу любишь тащить. Вот-вот! И я предпочитаю заниматься банальной ерундой, когда есть кому заставить.
– Да ладно ты не, обижайся! Мы же прикалываемся, – изгалялся снисходительным голосом Годзилла и похлопал Жида по плечу, прекрасно зная, что тот не выносит когда его трогают.
– Да хватит уже!
– Ну а ты что скажешь? Кто из нас? Тоже меня назовешь?
– Промазал! Ты слишком банальный. Нет в тебе ни изюминки ни внутренних конфликтов. Именно потому, ты не походишь. Но я бы выбрал…. Я бы выбрал…, – и Жид посмотрел на меня. – Я бы выбрал Пижона!
– Пф…. Чего!? – недовольно прыснул тот. – Я знаю, что ты сейчас скажешь. Телочки пренебрегали мной, а я в отместку резать их почем зря. Тем не менее, вы ребята невнимательно читаете газеты. А тут дело пахнет керосином, – и его тон стал серьезным. – Там работа мастера, настоящего хирурга. Отдельные органы, извлечены, кровь слита и никаких сцен любви. Именно потому, я выбираю Фила, нашего философа.