Правда, принимая во внимание мое нетурецкое происхождение и наличие младенца, шофер делал мне послабление и ждал таки чуть больше. Но все равно, требовалась пунктуальность.
Это не страшно, в общем.
Хуже всего было то, что днем с младенцем сидела наша турецкая бабулька, и мне ежеутренне приходилось организовывать логистику. Встать в шесть. Покормить, поменять, помыть, собрать (между делом собраться самой), упаковать ребенка в переноску - у меня была такая смешная сумка в полоску сине-белую, куда я закладывала никак не желающего спать ребенка - и бегом (на каблуках) бежать до бабушки.
Бабушка (будем честны) предлагала а) оставлять ребенка у нее на всю неделю и брать на выходные б)приходить по утрам к нам и сидеть у нас в) приходить по утрам и забирать упакованного ребенка. Однако по разным причинам, включая альтруистические, я все ее предложения отклонила.
Ну, знаете, как оно бывает по молодости - я справлюсь, я смогу, я все успею, я сильная... Короче, каждое утро в шесть тридцать я вылетала из дома при полном параде, с сумкой через плечо и с переноской в руках и мчала через пять улиц, чтобы спихнуть чадо на дневное бабушко-обслуживание.
Счастье, что бабушка проживала от нас относительно недалеко. Вот, счастье. И еще большее счастье, что имелся роскошный совершенно шот-кат. Правда там нужно было кое-где по пересеченной местности передвигаться, разик пролезать в дырку соседского плетня, разик проходить мимо собачьей стаи, и разик спускаться по очень крутой каменной лестнице вниз. Но что нам -молодым и ловким все эти препятствия!
И целый месяц, а то и полтора, я вполне справлялась. А потом случилась осень. А вместе с осенью случились ремонтные работы. Турки , они в этом смысле, как русские. То есть всё лето работы не случались и не случались, а едва начались дожди - надо непременно ремонтировать всё. А начать с лестницы.
Меж тем лестница была главным элементом шотката. Т.е. лестница это минус семь минут. Те самые семь минут, которые меня ждет мой лемминговоз. И тут рраз... и нету лестницы. Её сняли к чертям, просто выковыряли из земли и вывезли на свалку.
Я когда увидела это, честное слово, разревелась. Т.е. бегу я бегу, подбегаю к финальному отрезку... а там разрытый склон и всё дождями размыло. Будь я одна, спустилась бы, держась обеими руками за великодушно оставленную перилину. Но у меня же переноска! А в переноске шевелится и сопит!
В общем, стою я. Слёзы обиды утираю локтем. Потому что, надо же теперь топать в обход дальней дорогой, что твоя Красная Шапочка с туеском в руках. Автобусик уйдет без меня, придется добираться на перекладных, а это и финансовые потери, и опоздание на чертесколько, чего в конторе нашей сильно не любили аж до увольнения.
И вижу вдруг, как выходит из мужской кафейни (а она располагалась ровно напротив безвременно убиенной лестницы)) выходят мужики. Человека четыре (может пять) - по такому ранью их, в общем, и так много. Но там один хозяин, двое - его сыновья, и мухтар наш. Про мухтара я прежде писала, поэтому без деталей напомню. Мухтар - квартальный староста.
Ну, я еще больше застремалась, потому что, мужская кафейня вещь такая... лишний раз в ее сторону женщине и поглядеть то не положено, не то что зайти. Опять же мухтар - серьезный человек. Неулыбчивый и усатый.
Короче, я грустная такая разворачиваюсь, встаю на длиннй маршрут, и слышу вдруг как мухтар меня окликает.
- Абла! Абла! Лале абла...
Тут, хочешь не хочешь, положено обернуться. Притвориться, что не слышишь или там, не заметила, не годится никуда. "Вот, - думаю, - нелегкая ж вас притащила. И так я уже опоздала. А сейчас ещё начнутся всякие какдела - макдела. А главное рань же ранняя, небесная срань и дрись и ни одной женщины на обозримом периметре. Тьфу!
Нет нет, не подумайте. Я не боялась, что они там что-то как-то не то со мной сделают. Это из области невероятного. Но просто получается, как ни крути, нехорошо. Четыре мужика, а я одна. Нехорошо... Не ответить мухтару нехорошо, а ответишь - скажут потом, вот ведь гяурка бесстыжая - тетатетничает с мужчинами. Направо пойдешь - потеряешь. Налево пойдешь - потеряешь. Чертовы правила! Чертовы предрассудки! Чертовы турки!
Где-то минуты полторы я это всё обдумывала, стоя спиной к мужчинам и делая вид, что увлечена поправлением ребенкиного чего-то. И решила уже, что оборачиваться и вступать в диалог не стану - ну его. Лучше прослыть грубиянкой, чем легкой женщиной...
- Лале абла! - раздалось совсем рядом. - Бебишко нереде... Вер бана, вер. Коркма хич! (где маленький? Давай мне. Не бойся ничего)