Тут, конечно, еще один есть вопрос. Как же такие вещи становились известны любому интересующемуся? Хотя бы и мне? Все-таки, люди при оформлении допусков подписку дают — и такая непринужденная утечка. Ну, это еще что! Вот я вам под конец еще одно, последнее сказанье доскажу. И по стременной, да и по домам. Года за полтора до этих дел живу я в вышеупомянутой коммуналке с женой и шестилетним сыном. Соответственно, гуляем мы с парнем по бульвару от улицы Горького до Никитских ворот почти каждый вечер. Садик у него прямо в нашем дворе, раньше там чей-то особняк был, теперь детсад, а через двадцать лет быть в этом здании, естественно, банку. Вот он из садика домой придет, покормится — и пошли мы с ним вдоль бульвара о жизни беседовать. Однажды Санечка меня спрашивает: "Пап, а правду детки в саду говорили, что у нас будут завод жвачки строить?" — Я как-то и растерялся: "Не знаю, сынок, надо у людей спросить".
На следующий день иду к Андрюше Дьяченко. Андрей по специальности химик-квантовик, один из лучших по своей части в Институте им. Зелинского, а по общественному положению — институтский признанный, статусный диссидент. Не до выхода на площадь, но… Разумеется, с соответствующей платой за репутацию невыездом никогда никуда и пожизненным пребыванием в должности остепененного МНСа. Задал я ему свой вопрос про жвачку: "Ты, — дескать, — Энди, все знаешь, за это тебя и начальники так любят. Что там у вас, в свободомыслящих кругах, известно насчет такого проекта?" — Призадумался Андрюша, велел напомнить через пару дней. Тогда и сообщил, что, действительно, вопрос рассматривался на Совмине и чуть ли не на Политбюро, но пока отложен. Не из идеологических соображений, хотя раньше-то чуингам считался таким же империалистическим наркотиком, как и ядовитая кока-кола. Просто Минздрав дело придержал до проверки отечественного продукта на канцерогенность.
Меня и тогда смутило — ну, могут быть утечки. Но не в детский же сад номер 788 Краснопресненского района?! Андрюша меня пограмотней, разъяснил: "У тебя там что рядом? Улица Алексея Толстого? Ну вот, от тамошних жильцов и их деток". — "Андрей, но ведь в нашем детсаду политбюровских внуков нет". — "Конечно, нет, у них садик свой. Но нянечки, прочая обслуга из ихнего садика куда своих детей водит? К вам. Вот тебе и утечка. Сусловская внучка узнала, на хвосте в свой сад принесла, нянечка услышала — с сыночком поделилась, тот с твоим Сашкой. Всего-то три звена!". — Ну что ж, правдоподобно.
Тем временем, после аварии на заводе, когда я вечерами сидел в цеху, считал варианты всяких способов лечения трубы, их начальник сменил гнев на милость. Как раз сдавался рядом с их объединением дом улучшенного ленинградского проекта в пятом микрорайоне, два подъезда под гостиницу для иностранных специалистов, а три, в основном, под газопереработочное начальство. Я и получил в июне ордер на двухкомнатную квартиру и быстро забыл про свои бесприютные скитания. А к сентябрю привез сына и жену. Вот мы с ней как раз стоим на фоне этого самого дома. Наша квартира на пятом этаже в четвертом подъезде. Как раз получается у нее над головой, чуть ко мне поближе.
Не школьная ты подруга…
Действие этого и следующего рассказа происходит не на Северах, а в Москве в ту пору, когда я работал московским представителем одной известной сибирской нефтедобывающей фирмы, т. е. все-таки работал на сибирских нефтяников.
Был в не так давно прошедшее время в Хаммер-Центре, он же Московский Центр Международной Tорговли, такой японский ресторанчик "Сакура". Если вы там не бывали, то не стесняйтесь — там из москвичей вообще мало кто в те годы бывал. На входе в Центр стояли обученные ребята — чтоб не всех пускать.