Зерна светлые поджарю,
в медной ступке разотру
В джезве, – бедуинском даре,
возложу в ладонь костру.
И за миг до закипанья
в теплый погружу песок.
Охлаженье-нагреванье.
Так, глядишь, пройдет часок.
Аромат взойдет убойный
Полпустыни скажет: “… лять!”
Сей продукт, богов достойный,
я и стану потреблять.
И, в себе добившись сладу
с окружающей средой,
я запью свою балладу
охлажденною водой.
Затушу огонь песочком.
Побреду, следы чертя.
Поэтическая ночка
мне оставила дитя.
Вслед из тучки бледно синей
щурит месяц хитрый глаз.
Ну, прощай пока, пустыня,
я приду еще не раз!
1.36 Ферганский плов
Нечасто нынче слышу слово "плов".
В нем юности моей беспечной зов…
Под Ферганой на летном поле той.
Казан с душистой массой золотой,
десантный взвод у АНа под крылом.
Вкушаем плов за праздничным столом.
Мой брат в парадке во главе стола.
В его руке с араком пиала
и он в неё, ругнувшись завитО,
значок бросает: купол с биркой 100.
Ушли года, мой брат, Союз, друзья.
Но плова вкус все так же помню я.
1.37 Молдавское вино
(одочка, т.е. дочка Оды)
И для души и для здоровья
Для настроенья и для сна
Я пью с надеждой и любовью
Бокал молдавского вина.
В нем тьма и свет, в нем зло и благо
И много разного всего.
Вино отнюдь не просто влага:
Оно живое существо!
Ему от роду меньше года
И так глаза его блестят,
Что ясно: вот дитя Природы,
Причем прелестное дитя.
Мы близим круг друзей под пиво.
Но, издавна заведено
что станешь с девицей стыдливой
ты пить не пиво, а вино.
Вино молдавское играет
В свою, особую игру
Кто пил, – конечно понимает
И подтвердит вам – Я не вру!
Не сомневаясь ни минуты
Ценю его веселый вкус.
А все «Шато…» «…Монтэ…» и Брюты
Пусть пьет изысканный француз!
Мне даже спорить неохота
О том, что водку пить грешно
Когда на полке ждет с работы
Меня молдавское вино.
В бутылке, глэчике, графине
Всегда слегка охлаждено,
Так ждет как женщина – мужчину
Ждет в романтическом кино.
И наша встреча состоится!
Ведь нас нельзя разъединить.
Таким вином нельзя напиться
Им можно только насладиться
Ах, я уже теряю нить…
И гром гремит, и воют трубы,
В бокале вспенившись моем
Вино меня целует в губы
И внутрь меня бежит ручьем!
Не будем мучаться и спорить –
Мой первый тост всегда таков:
Я пью за всех. За тех, кто в море,
И за друзей, и за врагов,
За белых, черных,краснокожих
и желтокожих заодно,
За пьющих и непьющих тоже.
И за молдавское вино!
1.38 Благодать
Над Днепром в хорошую погоду
В воздухе разлита благодать.
Так и хочется поверить в Бога.
Только Он такое мог создать.
Божьи твари счастья (хоть немножко)
Получить немедленно хотят.
Родила январской ночью кошка
У причала четверых котят.
И, пока округа не проснулась,
мышковать отправилась чуть свет.
Кошка-мать с охоты не вернулась
В этом мире сказкам места нет
И ходила смерть в холодкой рясе
С погремушкой в снежном серебре.
Некому услышать писк кошачий:
У причала пусто в январе.
Дядя Дарвин знал отбора тайну.
Из котят (такие вот дела)
Выжил лишь один – и то случайно:
Женщина его подобрала.
Аннушка была чуть-чуть похожа
На того, которого нашла.
Дауна болезнь – подарок Божий.
Так она одарена была.
Отнесла за пазухой к старушкам
В дом из кирпича невдалеке.
Так и стал котенок жить в «психушке».
В комнате у Ани. В уголке.
В этом доме доживали тихо,
Грелись и питались (хоть с трудом)
Три десятка стариков и психов.
То, что раньше звалось: «Божий дом»
Был тот дом красивым, кроме шутки.
Над Днепром, как я успел сказать,
Кто там побывал хотя бы сутки,
Сразу верил в Божью благодать.
Двухэтажный, с залом и паркетом,
Шесть колонн, пилястры, бельведер.
Говорили, будто место это
Присмотрел под дачу местный мэр.
В этот год горючего не стало,
И с котельной дело было «швах»,
Так топили только в общей зале:
Там стояла печка на дровах.
Кто-то искру обронил спросонок,
Или кто «подбросил петуха»
И сгорели Аня и котенок.
Видно Бог им не простил греха.
Грешных душ в округе было много.
Что ж других для жертвы не нашел?