Иветта завизжала, а я стал ее успокаивать. Потом к борту подошел. Гляжу –за баржей вроде как речка, или протока узенкая. Там тоже старые корпуса стоят. Я и спросил у девочки своей, что это за место. Она из семьи корабеллов. Все там знает. Ну, она и рассказала, что тут раньше второй фарватер был, но им давно не пользуются, потому что засорили и ржавых кораблей понаставили. После такой информации мне любовь в голову не шла.
Проводил я Иветту до дому, хоть и сожалел о потерянной возможности. Она, похоже, тоже жалела. А я поспешил к мифакеду, то есть командиру нашей группы. Он, как услышал про заброшенный фарватер, даже прослезился от волнения. За две недели мы по ночам этот фарватер разведали, где надо – с помощью лебедок ржавые корпуса с дороги подвинули. Все это в полной тишине, вручную. И тютелька-в тютельку к Рождеству все приготовили. На Рождество заказали зал в ресторане. Гостей пригласили. Я пригласил Иветту, намекнув, что это будет очень важный для нас вечер.
Накануне вечером собрались мы тихонько, и по-английски, не прощаясь, ушли вторым фарватером из бухты. Когда нас хватились, мы уже пол дроги до дома прошли.
Вот тогда-то я и украл морское судно – шлюпку. За нее мне море и отомстило. Она принадлежала смотрителю маяка, и мы с напарником ее угнали. Мы ее потом привязали к нашему катеру, и так, на буксире, дотащили в Израиль. А ведь говорили мне: «Оставь!»
Полицейские ушли, и военные накануне Рождества основной пост у причальной стенки сняли, и оставили только солдата в будке. Чтобы его внимание отвлечь, пока вся группа размещалась в катерах, и уходила от причала, напарника нарядили в светлое платье, в каком моя Иветт часто ходила. И мы с ним, прикрываясь зонтиком, сидели в шлюпке недалеко от этой самой будки. Бедняга, может, все глаза проглядел, пытаясь разобрать, чем мы под прикрытием зонтика занимались. Вторая пара в это время точно так же, под зонтиком, но только на лавочке, отвлекала внимание арабов. Когда катера уже скрылись в тени баржи возле старого фарватера, мы подобрали двух наших ребят, и на шлюпке поплыли туда же.
А как домой пришли, я Иветте телеграмму дал. На французском. Ребята помогли составить.
Но только она не ответила.
И вот представь себе, больше года прошло. Я служу на базе возле Ерухама. Это самое безводное место в мире, посредине пустыни Негева.. Тут и дождей-то не бывает. Мне поручают сопровождать военную колонну. Подъезжаем к перекрестку – стоят машины, платформы и на одной из платформ – знакомые контуры. Подхожу ближе – точно! Моя шлюпка. Я ее и под брезентом узнал. Перегоняют со Средиземного моря на Красное. Ну, я не утерпел, забрался на платформу, чтоб погладить такой родной борт. Только прикоснулся – машина дернула, меня бросило на трос, которым ее прикрепили, трос порвался – и меня по боку! Так меня море посредине Негева достало.
А напарнику еще больше досталось. В день, когда мы на базу вернулись, ему сказали, что жена к родителям на два дня уехала. Ну, он и привел домой подружку. А жена вернулась, и их застукала.
Нет, нельзя нам морские корабли красть! А был бы китайцем – хоть бы что!
8 Понты в истории
В Древнем Риме жили патриции, плебеи, и рабы. Патриции были люди уважаемые, серьезные, и занимались серьезными и важными делами. Плебеи не были уважаемыми, но тоже занимались разными делами. А рабы просто работали.
Через Древний Рим текла река Тибр.
Как-то древние римляне решили строить через эту реку мост. Были они ребята организованные, потому собрали деньги, и учредили коллегию, которой эти деньги передали. В коллегию выбрали, конечно, уважаемых людей, – патрициев. Поскольку «мост» по древнеримски – “понт”, то коллегию назвали – понтифики.
Древние римляне любили собираться на главной площади, – Форуме, – и обсуждать общественные дела. Работали за них рабы, поэтому собирались на Форуме часто. И как соберутся, – кто-нибудь из понтификов обязательно берет слово, и рассказывает, какой большой и красивый мост они построят, как много пользы принесет этот мост, соединяя один берег Тибра с другим, как расцветет в результате торговля, а вслед за ней ремесла и искусство. Люди верили понтификам. И чем больше понтифики рассказывали про блага, которые принесет Риму мост, который они построят, тем больше уважения оказывали им сограждане.