Но зато повеселились.
В мире нет по красоте
равных девкам в варьете.
А уж Белку, вы поверьте,
не забыть до самой смерти.
Эта Белка – краше всех.
Жопа крепка, как орех,
Стан – что греческая ваза.
Кто посмотрит – кончит сразу.
Ходит Белочка по сцене
В белом платье точно в пене.
Там аршин пятнадцать шелка!
И стоит на сцене елка
А на елке для утехи
золоченые орехи.
Тут на Белке платье рвется,
И всего-то остается
что чулочки на шелку.
А она берет доску,
жопой гвоздь в нее вбивает.
Мужики опуевают!
Белка песенку поет
а потом орех берет,
И сует себе же в щелку.
Ножкой громко бьет о елку,
Выше носа поднимает,
изумрудец вынимает.
И лежит на сцене груда
этих самых изумрудов.
На такое посмотреть -
и не жалко помереть!
Мы отчалили с рассветом -
ни гроша в кармане нету.
Но Господь благоволил:
путь к Днепру спокойным был.
У Днепровских светлых вод
глядь – татарский челн плывет.
А на нем поганый пес
продавать брильянты вез.
По понятьям – все законно.
А к тебе мы от Гвидона.
Говорил он: 'Царь-отец
Лишь детей топить храбрец.
Опустить его грозился,
да похоже, устрашился.
Ты не дергай-то плечом.
Мы тут вовсе не при чем
Все слова и все детали -
чо сказали – передали.
За базар и грубый тон
отвечает Дон Гвидон'.
Царь вскричал: "Да падлой буду,
а на остров я прибуду,
отыщу там наглеца
да подвешу у крыльца,
уд отрежу, всуну в рот.
Пусть злодей поменьше врет!'
Раскричался царь Салтан,
рвет сафьяновый кафтан:
– Что ж пристал Гвидон-репей!
Не топил я вжисть детей!
Тут свояченица смело
(та, что оба глаза целы)
Молвит слово: 'Царь Салтан!
Грозен ты, как ураган!
Нами правишь справедливо,
и враги бегут трусливо
от могучего царя.
Только нынче злишься зря.
Что тебе грозиться шумно,
если Дон – малец безумный?
Сам подумай не шутя:
он, как глупое дитя,
что прохожим у забора
корчит рожи без разбора,
А вспорхнет у ног голубка -
мамке прячется под юбку.
Для мальца не много ль чести:
царь Салтан сошел до мести?
Это мелочь и пуйня!
Да сестрицина гульня
вовсе б не была бедою,
каб не негра с бородою.
твой указ, бояр испуг,
разговоры среди слуг…
Мы ж народ консервативный.
Все чужое нам противно
Вот и номер с этой Белкой -
примитивная поделка
для солдат да моряков,
да прыщавых сопляков.
(Только жаль до спазмы в горле -
ведь мою ж идею сперли!)
Но тебе, с твоим-то вкусом,
не указ малец безусый.
Он вниманья недостоин.
Ладно, был бы знатный воин,
богатырь иль рыцарь славный.
Кстати, я прочла недавно:
Где-то стерегут моря
тридцать три богатыря.
Все красавцы молодые,
великаны удалые.
Из воды выходят вдруг,
аж балдеют все вокруг.
Коль написано правдиво,
Это диво, так уж диво…
А девицы в казино -
дрек. По нашему – говно…'
Дон Гвидон вздохнул устало:
– Ладно, тетушка, достала!
Хоть и жалко тетки бедной,
но читать столь много вредно,
и особенно для глаз.
Стелла! Сделай-ка заказ!
Тетке, этой старой деве,
явно глаз мешает левый!
Ей не нужен ни хера,
удалить его пора.
А про молодцев в воде я
воплотить хочу идею.
Шоу точно для меня:
Есть у Лебеди родня,-
геморройная проблема.
Но для нас ребята в тему.
Три десятка дурачков,
Чуть испорченных качков.
Все красавцы молодые.
А по масти – голубые.
Бывший дон был педофил,
всех их сызмала растлил.
Ихний тренер Черномор -
тоже наголову хвор.
Хоть колдун, но симпатичный.
Нужно встретиться с ним лично,
чтоб с командой молодой
сделать шоу "Под водой"
Без общественных различий,
чуть за рамками приличий.
Некий голубой душок
вызовет культурный шок.
Будут критики в восторге.
А кто нет – приляжет в морге!
А к обеду, крошка Стелла,
ты б поплавать не хотела?
Триста метров, на пари!
И купальник не бери.
Как тебе такая сцена:
я дельфин, а ты – сирена.
Ветер по морю гуляет,
и кораблик подгоняет
Черный негр на корме
в шароварах и чалме.
Изогнулась круче лука
левантийская фелука.
Левантийские купцы-
Все по женщинам спецы.
Продавая баб в гаремы
Знают лучше их, чем все мы,
Но коварными считают
И мужчин предпочитают.
Видят остров на просторе.
Вдруг взбурлило сине море,
и на борт, машá рукой,
лезет будто черт морской.