В ту страну, где будет лучше
Вел евреев Моисей.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ.В ДОРОГЕ
СТАРИК-СКАЗИТЕЛЬ:
Рабство позади, а ныне,
пешим ходом ( все при нем),
Шли евреи по пустыне.
Ночь за ночью, день за днем.
И ругали Моисея
на привале у костра,
Что народ он не жалеет,
что прийти давно пора,
И зачем нужна свобода,
если нету очага,
и суровая природа
хуже злобного врага?
Но под утро, с новой силой
поднимались, снова шли,
Чтобы пусть хоть дети жили
на клочке своей земли.
Пусть сжигает солнца пламень,
старый плащ истёрт до дыр.
Впереди – песок и камень,
а за ними – новый мир!
На ноге мозоль кровавый,
и к утру слеза в золе…
Платят дорого за право
жить на собственной земле.
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ. В КОНЦЕ ДОРОГИ
МОЛОДОЙ ВОИН:
Солнца пламень плавил лица
И, распластана в пыли
Впереди легла граница
Обетованной земли.
Небеса слюдой блестели
и хрустели, как слюда.
Моисей лежал в постели
И не вел нас никуда
Солнце жгло. Часы тянулись.
Так, навытяжку, с утра
Мы стояли в карауле
У походного шатра.
Тот, кто нас позвал в дорогу,
Тот, кто нас от рабства спас,
Тот, кто лично видел Бога
К Богу уходил от нас.
От болезней и от боли,
От уже не важных дел.
Нет предела силе воли.
Но у тела есть предел.
Нам сказали: Моисею
не увидеть новый день.
Мне казалось, – я лысею,
я истаял. Я как тень.
Жег песок, как углей куча,
Пот спекался в щелях глаз.
Я в душе молил хоть тучу,
Не на день, хотя б на час.
Может, Бог меня услышал:
Громом грянуло в висок.
И с барханов, словно мыши,
Зашуршал, струясь, песок
Ветер поднял тучи пыли,
И завыл большой трубой.
Стрелы молний в землю били,
Будто шел смертельный бой.
Бог, казалось, очень злится.
Судный день! Конец Земли!
Сердце билось, словно птица,
и молитвы в рот не шли.
Вдруг улегся ветер шквальный,
Черных туч пропал и след,
И разнесся крик печальный:
Моисея больше нет!
Вождь, Пророк, любимец Бога
чьи заветы мы блюли
Так и умер, – у порога
обетованной земли.
ЭПИЛОГ
РАЗМЫШЛЕНИЕ МОЖЕТ И НЕ ПОСЛЕДНЕЕ
Божее творение – Земля
Изумрудец в солнечной короне.
Человек – микроб, песчинка, тля
существует миг на этом фоне.
Тая льдинкой в сизой бездне лет
Эта незаметная песчинка -
человечек,– оставляет след.
Из следов рождается тропинка.
Вьется тропка между гор и рек,
С каждым шагом ширясь понемногу
И по ней шагает Человек,
чтобы сделать из тропы дорогу.
Пусть не всем дорогам суждено
уцелеть в пространствах неоглядных.
Время судит строго, и оно
беспристрастно, но и беспощадно.
Вспомним: Через слезы, кровь и пот
по пустыне, что печет, как домна,
Прочь из Дома рабства шел народ
беспокойный, непокорный, темный.
Несмотря на жажду, голод, зной,
Шел народ, пропахший горьким дымом
Как потоки вод с горы весной:
Вдохновенно и неудержимо.
И покуда светит солнца глаз
Сохранится в памяти народа
Та дорога, по которой нас
Моисей из рабства вел к свободе.
3.30 Самсон (байки с пересылки)
Про блатных и их борьбу с законом
писано в истории не раз.
В детстве я про силача Самсона
в Библии читал такой рассказ:
Представляешь странную картину
(сам смущен, не знаю как начать):
Мент – один (!) – приходит на малину
и давай братве права качать.
В Библии такой описан случай,
Только все как раз наоборот:
Был Самсон, блатной, из тех, что круче,
А менты, – соседний с ним народ.
Называли их филистимляне-
Сразу и филеры и менты,
С деловых они давили мани,
Разводили, брали на понты.
Вот с Филистимлянами по-свойски
Что-то там Самсон не поделил,
И метелил их, мочил геройски,
И, короче, беспредел творил.
Ничего поделать с ним не в силах,
Жизнь филистимлянам – как беда.
Но, как водиться, Самсона окрутила
Ихняя шалава Далида.
(Может быть она звалась ДалИла?
На такие давние дела
память, блин, уже совсем отбило,-
но она Самсона и сдала).
И его, как лоха, завалили,
ничего поделать он не смог.
Повязали, наголо побрили,
и на крытой стал тянуть он срок.
И потом, в конце, уже на зоне
Замочил ментов он тыщи три.
Вот и вся история Самсона.
Были ж средь блатных богатыри!
3.31 Самуил
Самуил, судья из Рамы,
с бородой седой по грудь,