(Для взрослых)
-Задача очень непроста,-
сказал Екклесиаст.
–Боюсь, не выйдет ни черта,
и прыгнул на матрас.
–А ну, скорей девица, ты
в кровать ко мне спеши,
ведь у меня от суеты
томление души.
Тебя раздену не спеша,
что языком молоть?
авось возвысится душа,
а также, частью, плоть.
Стоит туман, и средь росы
стоит пучок травы,
стоит весна, стоят часы,
а у меня, – увы!
Екклесиаст чуть жив лежит,
томился неспроста:
под старость деву ублажить,-
такая суета!
Будь ты глупец, или мудрец,
когда наш час пробьет,
нас ждет (увы!), – один конец,
который не встает.
Екклесиаст ворчал, вздыхал,
смотрел порножурнал,
с надеждой теребил свой фалл,
и старость проклинал,
но вот, унявшись наконец,
прикинув сил расклад,
"О суете сует" мудрец
нам написал трактат.
Поскольку с дамой ничего
добиться он не смог,
Советов мудрых от него
имеем мы мешок.
О женщины! – Коварны, злы,
и нет от них добра,
и руки их, как кандалы,
опасней топора!
Капканы страшные они, -
пугал он нас, как мог, -
короче, с женщиной – ни-ни,
а то накажет Бог.
Но мы не верим, мы храбры,
желанье велико,
и ради женщин, до поры,
на риск идем легко.
Отвагу нашу не смирит
какой то демагог,
на том стоим, у нас стоит,
и, значит, с нами Бог!
3.39 Библейская история Эстер
(Пуримшпиль)
В настроении хорошем
пребывал Великий перс.
Звался он Ахашверошем
(греки пишут – Артаксеркс).
И, с улыбкой полупьяной,
подтянув ремень штанов,
приказал накрыть поляну
для "реальных пацанов".
Кто в наглянку, кто по праву,
но шпана с округи всей
налетела на халяву,
Как коты на карасей.
Артаксеркс, страдая жаждой,
разомлев слегка в тепле,
по рюмашке выпив с каждым,
был весьма навеселе.
Чтобы видели вельможи
Царских яйцев крутизну
Артаксеркс вскочил на ложе
и велел позвать жену.
Пусть ей скажут: Он тоскует.
Пусть сойдет царица вниз,
пусть немножко потанцует,
и покажет нам стриптиз.
Это было так жестоко,
как растяжка на тропе:
Стыдно женщине Востока
выставляться шантрапе.
И Вашти сказала: «Милый,
не спущусь я, извини.
спину ломит – нету силы,
и… критические дни».
Царь воскликнул: «О, коварство!»
Возмутился: «Оба на!
На фига мне это царство,
коль не слушает жена?!
Опустила при народе,
ёлы-палы, лес густой!
Пусть запишут: Я в разводе.
То есть – парень холостой.
И сейчас же отовсюду
пусть ко мне везут невест.
Я испытывать их буду,
аж пока не надоест.
И заснул в парадной зале.
Был он пьян уже весьма.
А вельможи пировали,
слава Богу – задарма.
Время мчится словно птица,
и, неся свой тяжкий крест
царь персидский веселится
и тестирует невест.
В это время в той столице,
но вдали от высших сфер,
коротала век девица,
иудеянка Эстер.
И в фигурке все на месте,
и с мордашкой без проблем,
и царю, для личных тестов,
сразу послана в гарем.
При детальнейшей проверке,
что затем прошла она
оказалось, что Эстерка
не нахальна, не жадна,
знает физику и право,
пятки мило красит хной.
Главный евнух крикнул: «Браво!
Ей и быть царю женой»
А вослед Эстер, по блату,
как Моссада резидент,
перешел к царю в палаты
Мордехай, ее кузен.
Он, прикинувшись поленом,
и копая, как шахтер,
раскрывает постепенно
против власти заговор.
За спасенье от кинжала
и за проблески ума,
царь персидский, добрый малый,
отличил его весьма.
Первый зам Ахашвероша
тип завистливый Аман,
был и зол, и огорошен,
и составил страшный план.
Он, от зависти зверея,
заявил, что изведет
подчистую всех евреев,
Модрехаев весь народ.
Он не знал, на что зарИтся,
кто здесь истинный герой,
что приходится царица
Мордехайчику сестрой.
И однажды, против правил
распивая в полдень ром,
подписать царя заставил
разрешенье на погром.
Сообщенье полетело
что, мол, царь издал указ,
что погром – святое дело
и мечта народных масс.
Всем сатрапам, всем обкомам,
всяким шишкам ровных мест,
организовать погромы,
как стихийный масс протест.
Все структуры управленья
обеспечивать должны
исполненье истребленья
иудеев всей страны
Те, узнав беда какая,
что евреям всем хана
шлют к царице Мордехая