и кого-то там благотворить.
Где-то ждали взрослые и дети,
Волгоград и Волга-Дон канал.
Больше Еву никогда не встретил
И не слишком часто вспоминал.
В зеркале, свою встречая рожу,
Я могу сказать: «А что, дружок?
С королевой ты не спал, и все же
Мог, или точней почти что смог».
Заявляю без тоски и гнева
И ничью не оскорбляя мать:
Братцы, чтобы «Спать – так с королевой»
Надо раньше место подыскать!
* Проходит слава земная
** Имя, естественно, изменено
4.16 Надежда
…Ах, обмануть меня не трудно!
Я сам обманываться рад!
А.С. Пушкин «Признание»
Не вынимай из сердца нож.
Пускай торчит затычкой в дырке.
Любовь… Забавней не найдешь.
Смешней, чем оплеуха в цирке.
Мне правдой не прожить и дня.
Я вновь не вынесу потерю.
Спаси, и обмани меня.
Скажи, что любишь! Я поверю.
Пусть ложь пьянит глотком вина,
пускай заложит уши ватой.
А правда… Ну зачем она?
Зачем мне снова боль утраты?
Не пожелаю и врагу
так, с упоеньем ждать обмана.
Я ведь и сам солгать могу.
Могу? Но все-таки не стану.
Как самый скользкий из угрей
скольжу, сольжу по донцу блюдца.
Так обмани меня скорей!
Я так надеюсь обмануться!
4.17 О летнем росте рогов
У заката особый вкус.
Он горчит, как полыни куст,
оставляя в морщинках глаз
пряность сладких запретных ласк.
У заката запах стыда
От фальшивого «Никогда».
Так пронзителен и сугуб
Запах влажных кожи и губ.
У заката особый взгляд.
Этим взглядом смотрит назад
лань, взлетая на горный склон,
если сзади собачий гон.
У заката тревожный звук.
Звон бокала, что выпал вдруг,
и пронзающий до брюшин
шорох мерно шуршащих шин.
У заката тяжелый шаг
И звонок, как коварный враг.
Кто бы ни был в том виноват –
Не смотри на закат!
4.18 Моей любимой, в день св. Валентина
Моя любимая, как свет,
Как солнечный чертог.
Других таких на свете нет:
их Бог создать не смог.
Она – как яркая звезда,
Как снег на склонах гор.
Всех прочих женщин никогда
Не вижу я в упор.
И вот уже немало дней,
И, может, навсегда
Ее улыбка мне нужней
Чем пища и вода.
Все троны мира б отдал я
Ничуть не пожалев:
Достойней милая моя
принцесс и королев.
Да я и сам, когда я с ней,
Важней владык земных,
Богаче древних королей
и шейхов нефтяных.
Я горд, и, счастья не тая,
Не жду судьбы иной,
Лишь только б милая моя
Была всегда со мной.
4.19 Горечь
Город проклятье. Злобный колдун.
Вытянул пальцы многоэтажек.
Мчится машин запоздалый табун,
Мутится пылью, мажется сажей.
Пялясь бельмасто фонарь-астроном
Небо пятнает лунной печатью.
Ты не вернулась. Черным пятном
Лег мне на душу город-проклятье
4.20 С оптимизмом о вере, надежде и любви
С улыбкой, милая, живи.
Не бойся никакого лиха.
Ведь мир стоит на трех слонихах:
Надежде, Вере и Любви.
Плывет в объятьях тишины
Любвеобильная планета.
Надежно держат мир слоны,
И сами твердо верят в это.
Покуда любим мы друг-друга,
Покуда верим мы друг в друга,
Надежды держит якорек,
И не наступит Кали-юга,
Армагеддон и Рогнарек.
И не придет на земли Юга
пушистый северный зверек
И так опора их тверда,
И так незыблемо-надежна,
Что и помыслить невозможно,
Чтоб в этот мир пришла беда.
Стоят слоны, не зная страха,
и не считая лет и дней,
надеясь: верит черепаха
что по любви стоят на ней.
Покуда любим мы друг-друга,
Покуда верим мы друг в друга,
Надежды держит якорек,
И не наступит Кали-юга,
Армагеддон и Рогнарек.
И не придет на земли Юга
пушистый северный зверек
4.21 Кое-что о круговороте чувств в природе
Утекала в клепсидре вода,
Словно стиксовы воды забвения.
Проникали друг в друга, не зная стыда,
Мы до огненных недр откровенья,
И зажженная нами звезда
согревала людей и растенья.
Даже смерти самой дуновенье
Не могло бы смутить нас тогда.
Но рука у Ананке тверда,
И к бессмертным нисходит беда…
Как песок, утекали года
Пролетали века, как мгновенья.
И росли, словно корочка льда,
подозренья, сомненья, смятенье.
А потом уходили твои поезда
В никуда. В никогда. Навсегда.
4.22 Любите, любите друг друга!