зарою свой шикарный пистолет,
Я на работу поступлю,
скажу ей, как ее люблю,
и вместе проживем мы много лет.
Сиреневые ночи, а седце знать не хочет,
и справиться с тоской ему невмочь.
Сиреневые ночи. Мадам, скажу короче:
"Прошу Вас уделить мне эту ночь!"
Вот так меня попутал бес.
Ее я взял в свой Мерседес
мы мчались по Одессе как стрела.
А под конец шального дня
она обчистила меня
оставив в том, в чем мама родила.
Ах, что себе я говорил,
как за любовь себя корил.
когда мальчишек свист летел во след.
Пешком домой я поспешал
а из одежды украшал
меня лишь мой шикарный пистолет.
Меня сомненье точит, и мне судьба пророчит
что вряд ли я ее увижу вновь.
И ясно, между прочим: в сиреневые ночи
бывает очень сложная любовь.
Пол города хохочет. Пусть кто-нибудь замочит
принцессу из моих волшебных снов.
В Одессе или Сочи сиреневые ночи
не время, чтобы бегать без штанов.
4.42 В восточных мотивах
Ты прекрасна, Лейла, словно пери,
как средь звезд молодая луна.
Но закрыты мне райские двери -
как луна ты ко мне холодна.
Мое сердце лишила покоя,
но глядишь мне в глаза визави
как студент в сопромат с перепою,
не внимая стихам о любви
Вай-мэй! Не внимая стихам о любви
О,очей моих бедных услада,
о отрада в юдоли земной!
Если б был я халифом Багдада,
я б тебя своей сделал женой.
Белой пеной китайского шелка
Я твою покрывал бы кровать.
Ветерок сквозь нескромные щелки
залетал бы тебя целовать
Вай-мэй! Залетал бы тебя целовать
Изумруды от гор Индостана,
жемчуга от ниппонских пловцов
привозили б тебе караваны
деловитых багдадских купцов.
Плыли б в струях ночного эфира
ароматов цветочных слои
и ласкали б рабы из Офира
дынным маслом лодыжки твои
Вай-мэй! Дынным маслом лодыжки твои
Любовался б тобой непрестанно,
позабыв о трудах и делах,
Принимала б ты винные ванны
(пить вино запрещает Аллах)
Чтобы звездочки глаз твоих ясных
непрестанно горели огнем,
я б послал сто наложниц прекрасных
развлекать тебя ночью и днем
Вай-мэй! Развлекать тебя ночью и днем
Впрочем, тут призадуматься надо:
сто наложниц и ванны вина…
Если б был я халифом Багдада
На фига бы нужна мне жена?
Вай-мэй! Мне и на фиг жена не нужна!
4.43 Осенний марафон
Ноль часов, ноль-ноль минут.
Стрелки снова круг замкнут.
Чуть подсушит – наши души
вновь одна к другой прильнут.
Ветер свиснет мудрено
бросит листьев горсть в окно.
Не смущайся, все нормально,
продолжается кино.
Робость сбросим,
просто осень,
дым несносен
листья жгут.
Клёнов свечи,
Плащ на плечи,
наши встречи -
горсть минут.
Будет дождь, капель и прель
и туманы как кисель,
и опять закрутит осень
золотую карусель.
Неба серого печать.
Но не бойся вновь начать,
для того она и осень,
чтоб сильнее ощущать:
слов причины,
вкус рябины,
журавлиных
стай маршрут,
нежность речи,
ветер хлещет,
наши встречи-
горсть минут.
Скучных дел обрыдлый гнёт.
Солнце изредка блеснёт,
тень счастливого покоя
снова мимо проскользнёт.
Утром лужи под ледком,
город чист и незнаком.
Бег по кругу,– мелодрама,
или все-таки ситком?
Разудалость,
Генов шалость.
Счастья малость,
словно кнут.
Взгляд лепечет,
Лад всё редче,
Наши встречи
горсть минут.
4.44 Разговор по телефону Фергана – Тель Авив
В телефонную трубку молчу.
Ты не думай, что это обман.
Я, конечно, к тебе прилечу
даже если туман и буран.
Звук дыхания слышен едва,
только смысл легко уловить.
Ведь молчание тоже слова
если двое молчат о любви.
В этом тесном кругу мироздания
ни начала найти, ни конца.
Потеряли свой смысл расстояния,
если в такт бъются наши сердца
И сверкают моря, словно лужицы,
вьется рек серебристая нить.
А планета стремительно кружиться
чтобы нас с тобой соединить.
Над уснувшею снежной зимой,
над горами с щетинкой лесов
между мной и тобой по прямой
пять недолгих полетных часов
Самолет наберет высоту
снег взлетит стаей вспугнутых птиц.
Штурман вычислит курс "На мечту"
через восемь нелепых границ.
В этом тесном кругу мироздания
ни начала найти, ни конца.