А бедные шведы теряли последние крохи своей северной флегматичности, ибо не понимали, про какое манго орет возмущенная толпа и какие там самолеты прилетели, и что это за идиотские бумажки? А учитывая, что неизвестные снайперы продырявили все рации, шведский полковник плюнул и снял блокпосты, отведя от греха подальше технику и личный состав.
А через границу хлынул поток людей и машин, среди которых затерялись два Ровера с известными, но не поименованными джентльменами и товарищами.
*Ремингтон — старинная пишущая машинка, наследница легендарного Ундервуда.
Агент Кин Конг против диких обезьян
В районе пересечения границ одной маленькой, странной, но очень гордой Империи и еще пары государств с большей территорией, но меньшими амбициями, группа товарищей занималась организацией ложной закладки. Закладка (или почтовый ящик) — это такой тайник, где наши разведчики или шпионы оставляют что-либо для своей агентуры, или наоборот. Ну, а ложные закладки делают с целью ввести в заблуждение вражескую контрразведку, подсунуть дезу или просто подстроить ловушку.
В этом месте, в принципе, уже была старая закладка для борцов с колониализмом, но приличные борцы в этих местах быстро закончились, и пять китайских автоматов, три сорок четвертых Дегтяря*, пара цинков, магазины, ленты и патронные короба остались не востребованными.
В данный момент двое из ребят по приказу командира освобождали от старой смазки пулеметы и набивали ленты для шести коробов (пулеметами командир решил увеличить огневую мощь группы). А остальные размещали в разверзнутой яме привезенный с собой ящик и возились с дерном, ну, и завершал композицию дремлющий у дерева часовой. Он "дремал" уже минут пятнадцать с того момента, как в кустах кто-то начал шебуршиться, причем, так бездарно, что стало ясно — это не мирное дикое животное, но опасный хомо сапиенс, хотя и явно не профессионал.
А тут вернулись демонстративно отошедшие по нужде бойцы, они вернулись не одни. Между ними по земле волочился на заплетающихся ногах субтильный мулат в слегка запачканной форме легионера. Экспресс-допрос выявил следующую полную трагизма историю…
Жил был легионер Франсуа, был он обычным марсельским "снежком"*, работал официантом в маленьком портовом кафе, но после одной разборки между посетителями, переходящей в драку, очнулся лежащим на полу с окровавленным ножом в руке, причем, кровь была не его. "Снежку" доказать полицейским, что это была подстава, нечего было даже и пытаться. Хорошо, что, буквально через дорогу, был вербовочный пункт Легиона. И вот Франсуа, легионер 2-го класса, служит на близлежащей базе и вроде все хорошо, но, как это водится в жизни, в судьбу легионера вмешалась женщина.
Франсуа усиленно подбивал клинья к Жюли, работающей на кухне и вроде подбил, и подбил вплоть до того, что они удалились под сень зарослей и деревьев, где начали предаваться плотским утехам. Но сладкая парочка не учла, что на дереве, под которым они расположились, на мудро припасенном Франсуа походном двухстороннем одеяле, пребывала стая мартышек.
Если вам кто-то скажет, что у обезьян нет чувства юмора, то он беззастенчиво лжет, ибо чем объяснить, что мартышки сидели на своем дереве тихо как рыбки, до того момента, когда у Франсуа и Жюли не начало происходить, и тут обезьяны подняли галдеж, одновременно облегчаясь на несчастную пару. Но визг Жюли был еще громче галдежа приматов, и визжала она до тех пор, пока на её визг не прибежал патруль, который сначала заподозрил Франсуа в попытке изнасилования, а поняв, что случилось, в полном составе повалился от хохота на траву. Ибо несчастная пара в процессе страсти и стресса, соединилась, несколько э-э-э-э… теснее, чем им этого бы хотелось, и разъединиться самостоятельно у них не получалось. Отсмеявшись, патрульные отправили гонца в лазарет за носилками и санитарами, а учитывая то, что любая военная база по реакции инфополя на новости даст фору любому кружку вышивальщиц в провинции, народ к месту происшествия пер буквально колоннами. Повеселились, короче, на славу. Несчастную пару в госпитале разлучили, Жюли, как не странно, после этой истории стала пользоваться бешеной популярностью, а для Франсуа настали черные дни. Не издевался над ним только ленивый, и прозвище Кин Конг к нему прилипло на веки вечные. И Франсуа затаил злобу на обезьян, и стал составлять план страшной мести. А тут в курилке, шеф-сержант Кадуаль (который и придумал, кстати, кличку Кинг Конг), рассказал, что когда он служил в Гвиане, обезьяны достали легионеров своим воровством, и тогда они покрошили бриоши в несколько старых кастрюль, залили их дешевым ликером, и выставили на ночь на улицу, а утром собрали мертвецки пьяных обезьян в мешки и покидали в море. И Франсуа понял, что надо сделать…