* * *
Можно ли привыкнуть к смерти, даже если сталкиваешься с ней каждый день?
«Нельзя», - отвечает Марк Каганцов. И рассказывает:
- Когда приезжаешь к уже умершему – это просто неприятно. Когда к агонирующему – это более чем неприятно. Когда застаешь умирающего еще в «речевом контакте» и общаешься с ним – это крайне тяжело, такое болит очень долго. Но страшнее и тяжелее всего, если этого человека ты еще и знал. А у меня на руках умирали даже самые близкие друзья.
* * *
Единственное спасение для врача «скорой» – это неистребимое ничем чувство юмора, философский взгляд на проблемы жизни и смерти, человеческого бытия. Смех – лучшее лекарство от стресса.
У каждого врача «скорой» поэтому – собственная коллекция всевозможных – веселых и не очень - «баек». Есть она и у Марка Каганцова.
Вот, к примеру, история о том, как Марк оказался за одним столом…
«С папой Римским»
Одно время (еще при «совке») работал на воркутинской «скорой» доктор Матыцкий (давненько уже из Воркуты уехал), жена у него стоматологом была и с моей «половиной» дружила. Так вот, повадились наши женщины по субботам в баню ходить. В очередную моя Ирина, та самая стоматологиня, еще одна их подруга, наш доктор и его друг снова в баньку отвалили. А после отправились домой к Володе. Позвали и меня. Пришел я. Вижу: хорошо сидят - за холодной водочкой под соленые огурчики, буженинку да домашние пельмени. Три, выходит, дамы, мой друг Володя и незнакомый мне мужчина - Володькин сосед. Я тоже присел. Вдруг - звонок. Володя подходить к телефону категорически не советует, поскольку выпили, поскольку это наверняка что-то по линии «санавиации»… Но моя Ира возражает: а вдруг дети… Берет трубку. Там действительно какая-то девочка спрашивает папу. «Какого папу?», - переспрашивает Ирина. «Римского», - отвечает ребенок. Мы все – в недоумении: шутка такая, что ли? Но тут поднимается тот самый, незнакомый мне молодой человек и говорит: «Это меня». Оказалось, что у Володькиного соседа и приятеля фамилия такая была – Римский. Вот так я пил водку с «папой Римским». А еще я знал воркутинского геолога Миклуху Маклая. Водку, правда, пить с ним не пришлось.
«Санавиация»
Эта история тоже еще при советской власти приключилась, когда, как известно, никакого секса у нас в России еще не было…
В Воркуте, всем известно, как? Три дня тепло – и мигом, за одну только ночь, все деревья уже зеленые стоят. В один из таких «трех дней» (все вокруг зеленое, жара за 30, а на козырьке «скорой» - шапка снега) поступает нам вызов на Кару (поселок такой на побережье Ледовитого океана) – ребенок в тяжелом состоянии. Звонят мне домой. Я человек практичный и реально отдаю себе отчет, что наше трехдневное лето туда, скорее всего, еще не дошло. И одеваюсь соответственно.
В помощь мне дают фельдшера (женщина эта до сих пор у нас на «скорой» работает, ей уже под 50, а в ту пору это была совсем молодая и очень красивая девочка Таня, которой когда-то я даже посвятил свое двустишие: «Не зря поют советские танкисты: броня крепка и Таньки наши быстры»). Дама эта (прекрасный работник, грамотный специалист) и сейчас отличается крайне упрямым характером, а в 25 убедить ее в чем-то было вообще невозможно. Так вот, Таня наша в это время загорала на крылечке «Скорой помощи». И был на ней коротенький халатик да тапочки-вьетнамки: подошва и два тоненьких ремешочка. Я ее пытаюсь убедить: «Таня, мы летим в Кару. Это побережье Ледовитого океана. Надо бы еще хоть что-то на себя надеть»... Но и на этот раз убедить ее мне не удается.
Летим. Прилетаем в Кару. Прилет вертолета для местных жителей – событие огромной важности: вертолетчиков встречает весь поселок – взрослые, дети, собаки… Все живое, в общем. Высаживают нас прямо в сугроб. Сверху идет мокрый снег. Вертолет крутит винтами, создавая страшный ветер. И вот наша Таня начинает ловить этот свой халатик где-то выше своей головы. Под халатиком этим - тонюсенькие гипюровые плавочки и больше ничего. У всех аборигенов реакция самая естественная: раскрытые рты. Вертолетчикам тоже весело и любопытно, и вместо того, чтобы выключить, наконец, этот винт, они ветра еще «поддают». Закончилось все, в общем, благополучно. Первую медицинскую помощь ребенку мы оказали и в Воркуту с собой увезли.