«Если, оставив сомнения на берегу, плыть три дня по течению, сердце наполняет молитвенный покой. А в таком состоянии и речная кувшинка может научить тебя истине не хуже апостола Петра».
Записка под камнем
Отшельник Агафон поселился в пещере Старшего отшельника после того, как тот преставился.
Жилось отшельнику Агафону в этой пещере как нельзя лучше. Словно бы окружала его не каменная труба, упиравшаяся в тупик с паучьими сетями, а княжеские хоромы!
Подметая как-то полы, Агафон нашёл под камнем, служившим в пещере алтарём, записку: «Ты, который поселишься в этой пещере, знай: в ней жил отшельник, молившийся и за твой приход!»
Белые ночи в Самаре
«С каждым человеком, возлюбившим Бога и Вселенную, в мире светает всё больше, и уже недалёк тот час, когда предрассветные сумерки навсегда покинут эту землю. Сонмы праведников и святых выйдут на улицы городов в ночное время. И нимбы над их головами, горящие, как золотые шары, заменят солнце», – писал в своей книге, посвящённой судьбе Жигулёвского края, один отшельник.
Тот же самый отшельник писал о судьбе Жигулёвского края и более предметным языком:
«Настанут такие времена, когда нежгучий огонь, призванный послужить людям, проявится над вершинами Жигулей. В городе Самара уберут тогда все фонари. И человек, покрытый нежгучим загаром, напишет книгу «Белые ночи в Самаре».
Слова Учителя
Отшельник по прозвищу Тишина считался в Общине умелым наставником.
Когда Тишина читал свои проповеди где-нибудь в лесу, на доступной солнцу поляне, воздух был полон бабочек и стрекоз. Пчёлы кружились вокруг него, как жёлтая флотилия, распустившая свои напряжённые паруса, но трогать – не трогали. Звуки воспринимались обострённо, как на концерте в филармонии. И если поблизости протекал ручей, то он подыгрывал своим журчаньем речам отшельника.
Ученики отшельника Тишины отличались всегда тем, что селились в местах, отмеченных красотою. Обязательно дерево, обязательно берег реки или ручей, и обязательное для его учеников стремление достичь в этой жизни просветления.
Отшельник Тишина учил:
– Разъяснить трудные места Учения может и ветерок, весело играющий с листвой берёзки.
Считаю, комментарии к его словам не нужны.
Двадцать лет спустя
Какой-то мужик, никому в здешних местах не знакомый, шёл вдоль пологого, поросшего ковыль-травою склона горы. Из пещеры отшельника, расположенной на соседнем склоне, он выглядел крошкою-муравьём.
Отшельник того мужика заприметил, но никак не отреагировал на него. Об этом говорится лишь потому, что в правилах того отшельника было молиться за всех, кто к нему приходил.
Но двадцать лет спустя, просветлев душою, отшельник вспомнил того мужика и включил его в свои ежедневные молитвы. И молился за него дольше и усердней, чем за тех, кто лично к нему приходил.
Признак просветления
– В какую подзорную трубу следует смотреть и сквозь какие медные трубы пройти, чтобы обнаружить в нашем подсолнечном мире просветлённого человека? – спросили отшельника П. миряне.
– А глаз, расположенный на лбу, который просветлённого человека видит, иметь не хотите? – спросил их в свою очередь отшельник.
– Какой такой ещё глаз, нам и своих двух достаточно! – зашумели, словно вода в кипящем самоваре, миряне.
– Ладно уж, скажу. Только это моё, нехитрое суждение будет, – сообщил отшельник. – Просветлённый человек охотно танцует, когда нет зрителей, и поёт, когда нет слушателей.
Молитва и сострадание
Человек по имени Иоасаф, умевший учиться на собственных ошибках, первую половину своей жизни провёл в миру, а вторую – среди отшельников.
Придя к отшельникам в Жигули, Иоасаф вскоре заболел довольно редкой болезнью. На теле его появлялись пузыри, как после дождя на лужах, и лопались, испуская зловоние. Мази и настойки не помогали, и лишь духовная практика понемногу теснила недуг.
Когда болезнь прошла, Иоасаф пустился в размышления. В чём заключалась причина его болезни? Какие молитвы и дела могли оказать на неё полезное воздействие?