Аэродром Шираки. Сюда мы пришли пешком, совершив марш в двести верст, для того, чтобы выполнить программу прыжков из самолетов ВТА. Встали лагерем. Наша рота заступила в наряд, я дежурным по лагерю. После обеда комбат объявил общее построение. Встретив меня, он, издеваясь, спросил:
— Ну что, товарищ лейтенант, завалили службу?
— А что, вы видели, где она лежит? — парировал я.
Комбат скрипнул зубами и пошел дальше. На построении выяснилось, что в нашей роте солдаты были замечены комбатом во время игры в карты. Непонятно за что меня комбат снял с наряда, Лэхе поставил задачу вместе со всеми офицерами выдрать роту так, чтобы от бойцов валил пар, а затем похоронить колоду на глубине два метра.
Из всех офицеров, участвовавших в забеге, кроме Лехи был только я.
Рота построилась по полной боевой. Леха скомандовал, и мы побежали.
Через километра три я поинтересовался у Лехи, когда же мы начнем роту дрючить? Выяснилось, что мы уже в процессе. Правда, никто, кроме Лехи, об этом не догадывался.
— Леш, и сколько еще ты планируешь бежать? — осторожно спросил я.
— Пока бойцы падать не начнут, как приказал комбат.
— Леха, а ты на зарядку с бойцами каждый день бегаешь?
— Нет, конечно.
— Тогда быстрее упадем мы, поскольку наши кони бегают ежедневно и бегают хорошо.
— Что же делать?
— Дай мне немного порулить, и ты все поймешь.
— Валяй, — разрешил Леха, видимо, понимая, что я прав.
Спустя пять минут от роты валил пар. Бойцы отражали внезапные нападения противника то справа, то слева, переползали и перебегали на указанный рубеж, снова вставали, продолжали бег, падали спиной к вспышке ядерного взрыва лицом в грязь и снова вставали и продолжали бег. Еще через пять минут появились первые «раненые и убитые», которых пришлось нести. После этого рота отрыла в соответствии с нормативом ротный опорный пункт. Игроки же рыли окоп для стрельбы из гранатомета. Стоя. С лошади. Потом там и похоронили колоду карт. Я коротенько объяснил пагубность пристрастия к азартным играм, и мы в таком же режиме вернулись в лагерь. За двести метров от лагеря рота залегла и вползала в лагерь по-пластунски, исполняя ротную песню: «Округ Закавказский, дружная семья. Родины любимой все мы сыновья».
И Леха, и рота получили урок. Первый теперь хотя бы знал как это делается, а рота поняла, что, несмотря на мою нейтральность, она может быть очень временной.
Как я и предсказывал, роту Лэхе не дали. Из Германии приехал опытный ротный капитан Лихидченко. В третью группу пришел Саня Корнев. Нас потихоньку доукомплектовывали нормальными офицерами перед Афганом.
В результате получилось, что и у меня, и у Корня группы укомплектованы нормальными ребятами, а Лехе досталось все остальное. И пришлось вскоре Лэхе для наведения порядка переходить к неуставным взаимоотношениям.
Для соблюдения правил маскировки в Афгане Лэха долбил своих нещадно.
Помню, как-то снимаю его на броне с места засады в районе горы Лой Таг. Один из сержантов идет с забинтованной головой.
Спрашиваю:
— Что, война была?
— Нет! — отвечает. — Лэха.
— А что тогда голова забинтована?
— Упал.
Ну, упал, так упал. Приезжаем в роту. Лэха подходит и говорит:
— Серега, надо бы бинокль списать на боевые потери.
— Так ты же сказал, ничего не было, какие тогда потери?!
Молчит.
К вечеру вижу Лэху с загипсованной правой рукой.
— Леш, что у вас там произошло?
— Да так, оступился.
Начинаю выяснять у бойцов. Оказывается, сержант и еще один разведчик, пользуясь тем, что раньше именно в этом месте банда душманов «трясла» проходящий транспорт, снимая дань, решили, что свято место пусто не бывает.
Леха сначала не понял, почему у него под горой останавливается проходящий транспорт, но потом увидел эту пару мародеров. Увидев разъяренного командира, они попытались спастись бегством. Первого Лэха двинул кулаком по голове и отрубил, второго достал биноклем. В результате пострадали все участники выяснения отношений. У обоих нарушителей сотрясение мозга, бинокль разбит, Лэха сломал кость в основании мизинца.
Рожков запрещал курить в засаде вообще и поэтому жестоко подавлял нарушение светомаскировки. Да и не только в засаде.
Выход на бронегруппе в район отметки 2014. Сидим на броне ночью, и тут Рожков сиганул как кенгуру на соседнюю машину, прыгнул ногами в люк и начал утаптывать механика-водителя. Оказывается, он заметил вспышку от спички, когда солдат прикуривал, а люк был открыт.