Утром Шабуняеву стыдно. "Сколько раз я стучался к бабке?" - спрашивает Игорек. "Три", - отвечает Дашенька. "А к этим, на четвертый этаж?" - "Два, - вздыхает жена, и в который раз просит, - Ты бы мне с работы звонил, когда выезжаешь. Я бы тебя около подъезда ожидала..." Шабуняев клянется звонить, но на следующий месяц опять происходит история с перебором-недобором.
В канун рождества Дашенька крепко спала, и вредной старухе удалось упрятать Шабуняева в милицейский уазик. Игорек вернулся поутру подавленный и разбитый. В голове наслаивались приказания самому себе. "Надо что-то делать! Что-то предпринимать! Надо же как-то исправлять патологию! Как?" Об отмене разгрузочных дней он и думать не смел.
- Эврика! - воскликнул Шабуняев чуть ли не в самое ухо понурившейся жены и, подпрыгнув с кухонной табуретки, подставил её под антресоль. В голову пришла замечательная идея.
В бытность учебы в железнодорожном техникуме отчебучили они с друзьями первоапрельский номер. Покрасили на станции рельсы черной краской и ухитрились переключить светофор на красный. Электричка остановилась. Машинист посмотрел вперед, на дорогу, а рельсов перед ним не оказалось. Черная пустота! Естественно у машиниста случилась истерика, движение на полчаса было парализовано. Скандал был страшный! Еще бы - дело подсудное. Но пронесло.
Шабуняев достал трехкилограммовую банку с ярко-оранжевой половой краской и вооружился широкой кисточкой. Через какой-то час входные двери в квартиру были выкрашены в цвет любимого напитка "Фанта". А через два - от входа в подъезд по всем лестничным пролетам такого же цвета линия, ломаясь на площадках на девяносто градусов, вела к порогу Шабуняева. Казалось на серой лестнице был проложен ярко-оранжевый монорельс.
Наступил день психологической разгрузки. Четверть второго ночи зловредная старуха со второго этажа услышала стук в нижнюю часть двери. Она набрала "02" и проследовала в прихожую. Стук повторился. Она щелкнула замком и увидела на пороге мужчину. Это был сосед с четвертого этажа...
А часов раньше Игорек Шабуняев, успешно преодолев монорельсовый подъем, занял свое законное койкоместо. Рядом с Дашенькой.
1999 г.
ПОТОМУ ЧТО ДЕНЬ РОЖДЕНЬЕ...
Утром жена Антона Синюхина поцеловала мужа в щеку, поздравила с днем рождения и умчалась в магазин. В овощном купила две трехлитровых банки маринованных огурцов, в кулинарке четыре десятка котлет марки "Застольные", побросала все в холодильник и улетела на рынок за картошкой. Затем побежала в булочную. Именинник в это время не спеша достал с антресоли ящик с десятью бутылками "Петровской". "Не маловато будет?" - спросил Синюхин, глядя как жена выкладывает на стол шесть буханок черного и пять батонов белого. "А гостей много наприглашал? - ответила она вопросом на вопрос. "Всем мужикам из бригады сказал. А там, кто его знает, кто из них придет?" - неопределенно ответил Синюхин.
Первым явился Витек Шулепов. Подарил две бутылки "Старки" и брелок для ключей. Борис Нефедов принес литровую бутылку "Золотого кольца" и подписал стерео-открытку. Красивая такая картинка: на переднем плане айсберг, а вдали ледокол шпарит. Бригадир Пантелеевич явился с женой - не на мальчишник же шел, а на семейный праздник. Его супруга вынула из хозяйственной сумки фарфорового олимпийского мишку и три пузыря обыкновенной "Русской". Гарик вручил Синюхину станок "Жилет" для бриться с пятью запасными лезвиями и выставили на кухонный стол две поллитровки с названием "Комбат". Слесарь Петро облобызал Антона, потом снял с руки собственные часы "Победа" и вручил их Синюхину. Торжественно вынул из карманов брюк четыре чекушки "Московской особой". Токарь-универсал Алексеич нарисовался с сыном, который решил идти по стопам отца и работал с ним в одной бригаде. Пока старый токарь держал в руках раскладной ножичек с рукояткой в виде бегущей собаки и произносил поздравительную речь, сынок отлучился на кухню, чтобы разгрузиться - три портвейна "Улыбка" и две "Сибирской" водки. Затем звонок в прихожей известил о прибытии фрезеровщика Коли и его сменщика Толи. Последний скинул в руки Синюхина четыре бутылки сорокоградусной "Завалинки" и прошмыгнул в туалет. Видать невтерпеж уже было мужику. Толя же крепко пожал Антону, давнему товарищу, руку и вручил медный талисманчик на цепочке в виде монгольского божка. Старый дружище Юрик просто не мог не явиться без "ноль семьдесят пять" с названием "Юбилейная", которую они по молодости лет "троили" с покойником Михаилом после каждой получки. Славик Малеев где-то раздобыл бутылку "Посольской" и вручил два билета на выставку русского фарфора, которые три дня назад выдавали всем желающим в заводоуправлении. Старый скряга и вечный "халявщик" Тимофеевич ради Антона не пожалел денег на два "фуфыря" "Кубанской". Подарком же стал затяжной поцелуй. Инструментальщики Валентин Зверев и Серега Амельченко подарили Антону хромированный рукомойник сгодится на даче! - и три бутылки с этикетками "Сто грамм". Игорь Потехин, уважающий Гришку Распутина, как значительный в отечественной истории персонаж, притащил литровый пузырь с одноименным названием. И галстук на резинке, которые - Антон сам видел - продавались в галантерейном киоске рядом с троллейбусной остановкой.
Должны были ещё подойти Вадик Сколярчук, Дима Величко и Рафаил Гинатуллин. Синюхин знал, что обязательно нарисуются и тоже не с пустыми карманами. Наверняка, решили перед застольем пропустить где-то на улице по сто пятьдесят.
Стульев в большой комнате не хватало. Поэтому с двух сторон по всей длине стола на кухонные табуреты уложили крепкие доски, накрыли их простынями.
- Проходите за стол, гости дорогие, - сказала жена Синюхина и предложила не стеснятся и наваливаться на котлеты, тушеную картошечку, огурчики...
Гости, чинно рассевшись, взяли вилочки и, как подобает людям культурным, положили в свои тарелки по котлетке и по огурчику. С юмором наполнялись восьмидесятиграммовые стаканчики.
Было много тостов. За Синюхина семьянина, друга, товарища, отличного специалиста, компанейского мужика, члена профсоюза, справедливого, отзывчивого, добросовестного, надежного...
...Это было настоящее похмелье. Синюхин с трудом поднялся с единственного в доме кресла, на котором, видать и ушел вчера в аут, бросил тусклый взгляд на архитектору праздничного стола и понял, что водки все-таки не хватило. Котлет хватило, хлеба хватило, картошка осталась, но ни в одной из бутылок так и не удалось обнаружить ни капли спиртного.