А тут - носом в мерзкий кульман. И ещё руководитель группы Сан Саныч самый настоящий сатрап. Всё крутится рядом и заглядывает через плечо. А что заглядывать, если она на практике, не должна же она всё сразу уметь, на то и практика.
Сан Саныч подошёл и спрашивает: “Женечка, что чертите?“ Как будто не видит, что она чертит. Женя ответила: “Сантехнику разношу.” Он хмыкнул: “Хм. А это что, писсуары? На какой высоте?” Женя пожала плечами: “Полтора метра” Сан Саныч удивился: “Да? А не высоко?” –“Да нет, -сказала Женя,- мужчины высокие, достанут.” Сан Саныч молча отошёл.
Подошёл снова, взял за локоть: “Есть разговор, Женечка”- и повёл её по коридору. Завёл в какую-то комнату, у дверей которой стояли парни, и показал: “Вот это, Женечка, писсуар, а если его поднять до полутора метров, понимаете, что получится?“- и показал руками, что получится. Женя пулей вылетела из мужского туалета, увидела стоящих у дверей парней и всё поняла. Ой, как стыдно-то! И она, дура, не поняла, что “этот самый” привёл её в туалет. Ведь запах же! Какая дура! Ведь все теперь будут думать: раз красивая, значит, дурища. Пробка. Пенёк.
Эту историю рассказала нам сама Женя, когда мы в колхозе сидели вечером у костра. Разговор пошёл о женской красоте, помогает ли она в работе. Женя была уже заместителем ГИПа и восприняла это, как намёк. “Вот так вот, девушки, - сказала она, конечно, хорошо быть красивой, да. Помогает найти хорошего мужика. И вообще… А вот дура я или нет, до сих пор не знаю. Пашу, как лошадь, сами знаете. Как понять, умная я или просто красивая кукла в постель? Кто бы сказал…”
Ей сказали через сорок с лишним лет, провожая её на пенсию с должности главного инженера этого проектного института: “Мы рады, что работали под началом такого умного знающего инженера и красивой женщины.”
Второй закон
Лёша получил “Премию Ленинского Комсомола” за что-то сугубо математическое. Такое, знаете, заумное, понятное только математикам, да и то далеко не всем. Очень, знаете ли, не всем. Он был аспирантом, получал сущий пшик, а премия - это деньги.
Лёша был рад, коллеги поздравляли, а тут пришёл корреспондент. Интервью ему надо. Лёша говорит, что никакого интервью, вообще никакого, всё равно ты ничего не поймёшь, очень редко кто понимает; на всей Земле, мол, этим занимаются, может, несколько тысяч человек, очень узкая проблема; ты иди, родной, мы работаем.
Тот к завкафедрой с жалобой: прессу молодёжную обижают. Лёша говорит заву, что объяснить этому типу ничего не сможет, не в состоянии просто. Тот всё понимает, но просит Лёшу: надо, Лёша, надо.
Лёша от безвыходности говорит корреспонденту: писать будешь только то, что я скажу, ни слова лишнего. Тот кивает: да.
Лёша толкует, что в науке имеет значение не только открытие какого-то явления, но и доказательство несуществования некоторых явлений и фактов. Скажем, Лавуазье доказал, что флогистон не существует, и это сильно продвинуло химию и металлургию. Или вот, второй закон Ньютона показал невозможность построения вечного двигателя второго рода, теплового, и это способствовало развитию теплотехники. Понятно, да? Тот кивает.
“Вот мне, - говорит Лёша, - удалось доказать невозможность существования пространственного явления (я напишу тебе его название), что в отдалённом будущем даст возможность осуществления межзвёздной связи с минимальными энергетическими затратами. Так понятно, да?” Корреспондент кивнул. Лёша расписался у него в блокноте в знак того, что записано правильно, они расстались.
К тому моменту, когда появилась статья в газете, Лёша забыл о журналисте. И вот утром, идя по коридору на кафедре, видит у газетного стенда кучку веселящихся старшекурсников и аспирантов. Ему предложили почитать статеечку, обведённую красным.
Лёша читает, что молодой учёный-теоретик имярек доказал второй закон, из которого следует, уже окончательно, что тепловой вечный двигатель построить невозможно. За что и получил Премию Ленинского Комсомола. И пока Лёша осмысливал прочитанное, ему задали вопрос: а как ему удалось так лихо расправиться с мечтой человечества и нет ли ошибки в доказательстве? И все радостно заржали.
Старинное русское имя
Так получилось, что я разбил свои очки. Устал, бегая по лестнице вверх-вниз, потому что автоматика плохо работала, пришлось бегать часов девять подряд. Зацепился ногой за ступеньку, рожей об пол – ну и всё. Хорошо, что уже процесс закончился, вот меня и повезли на легковушке в “Оптику”. А там только обед начался. Парни обещали через часок подскочить и свалили.