Взглянув на неё пристальней, я понял, что так оно и будет. Кое-как сполз с кровати, правда, ноги так и не смог выпрямить и до самого зала тащился нараскоряку. А идти было метров семьдесят, но мне они показались изнурительным марш-броском. Вползая в дверь спортзала, наткнулся на даму гренадёрских размеров с весёлыми глазами и хитренькой улыбочкой. На ней был коротенький халатик, но он был так застегнут, что было видно – под ним ничего нет из одежды. Из оборудования увидел только штангу. Неужели заставят поднимать? – с ужасом подумал я, но поняв по моим округлившимся глазам мои помыслы об одежде и о штанге, хохотнув, сказала: «Не пугайся, дохлячок, сейчас мы построимся и будем ходить вокруг штанги для приобретения навыка и привычки к этой железяке».
– А после? – выдавил я.
– Ну, когда ноги перестанут заплетаться, я разрешу вам трогать её. Вот так, – и она расстегнула ещё одну нижнюю пуговицу халата.
– А после? – опять не удержался я.
– Да что ты заладил – после да после. Трогать научишься, будем поднимать. Сперва все вместе, а после – кто выживет. На команду бросим, все будете разбегаться. Кто первый выскочит из под штанги, того на выписку.
– А кто не выскочит?
– Ты меня уже достал. Тупой или придуряешься? Сам знаешь – кто не выскочит, опять будем складывать и сшивать.
На душе у меня стало холодно, а ниже сыро. Что же это, думаю я, так ведь можно перекалечить всю больничную паству, но смолчал.
Ходили мы вокруг штанги впятером, один другого дохлее. Ходили пять минут. Кто до глубокой одышки, кто до приступа. Мне эти пять минут показались длиннее суток.
– Не пугайтесь, – сказала на прощанье тренерша, – вчера один схватил штангу, и чуть с собой не унёс. Еле отобрали. Правда, он был из психоневрологического отделения, он и сейчас ещё связанный лежит, даже погнул её немного. Бедная…, – и ласково погладила она штангу.
Дотащившись до палаты, стал раздумывать, как же мне выжить в современных методиках лечения.
Но всё же я обманул всех. Сколько меня не подводили к штанге, я всё заплетался ногами. Им надоело со мной возиться, и против моей фамилии крупными буквами вывели одно слово – КРЕТИН. Дали мне проткнутый резиновый мячик и сказали – надувай! Я хоть и кретин, но понимал, что его не надуть, а всё-таки старательно пыхтел над ним. Но зря боялся, до моей выписки мужики всё же подняли штангу, научились-таки. Задавило всего троих, правда насмерть, но с кем не бывает – это же лечение.
У вас шея не болит?
Этот шейный "хандроз" так меня скрутил, что я думал, мне туда ножом зацепили. Так больно, ужас. Я перечитал все травники, лечебники, чем только не мазал, а боль не проходит. Даже жидкостью против колорадского жука смазывал. Нет, боль была настолько качественной, что ничего её не брало. Она только смещалась и всё. Если я помазал тут, она отодвигалась выше или ниже и донимала меня с новой силой, вселяя юношеский задор в душу.
Крутился, крутился, и пришлось обратиться к нашему самому варварскому методу – напиться так, чтобы голова неделю болела шибче шеи, и казалось, что ничего не болит кроме головы, а через неделю боль в шее утихнет. Таким образом, тремя литрами водки и лечился, и уколы не понадобились.
Через неделю к врачу прихожу, он сочувствует: "Как тебя измотало!"
– Так ведь болит, – говорю.
Вот только перцовый пластырь и помог. Пьяный уснул с ним, наутро кожа слезла, и вроде стало легче.
А ещё говорят, не занимайся самолечением, а кто тогда вылечит, уж не врач ли? Выписал лекарство: один укол дороже литра водки, таблетка дороже килограмма мяса, а мазь прописал, так каждая капля её стоит две пары кирзовых сапог. А зачем мне сразу две пары кирзачей? Шея-то всё равно болит, а на этот тюбик можно обуть роту солдат.
А водка с самовнушением и при минимуме закуски обошлась в десятки раз дешевле. Нет, я не предлагаю свою методу всем, но думаю, сколько задницу не коли, шею не вылечишь. Только боли добавится сверху и снизу.
Мне один укол сделали, так он вместо того, чтобы рассосаться, вспух, как кулак. Я месяц ждал пока рассосётся, но пришлось резать, как нарыв. Вот и жди, когда он до шеи дойдёт, да тут крякнуть можно не раз. А разрезать нарыв всей больнице хватило работы. Половина меня держали, половина выдавливали, обнаркозив тазиком по голове. Ещё и приговаривали: «Что за народ? Сколько не лечи, всё боятся да увиливают».