Так что все первые опасения насчет языкового барьера между французской и английской Африками были в клочья растерзаны великим и могучим, и окажись в тот момент рядом с ними товарищ Маяковский, он с удовлетворением отметил бы, что и негр преклонных годов теперь худо-бедно кое-что из русского выучил. И не только товарищу Ленину благодаря. А уяснив, что морщить лоб в попытках фразу «Как пройти в общественный туалет?» перевести сначала с русского на английский, а потом с английского на французский нужды нет никакой, все оставшиеся дни путешествия по сопредельной стране парни провели с удовольствием. Весело и познавательно провели.
Глава 8
Оно, конечно, и весело, и оно, конечно, познавательно, но, если быть до конца честным, каких-то особенных открытий, от которых можно было бы ахнуть и потом всю оставшуюся жизнь с придыханием вспоминать, то путешествие им, к их сожалению, не принесло. Выдающейся разницы, как, положим, между храмовым комплексом в Киото и Красной площадью в столице нашей Родины, каковая совершенно очевидно порадовала бы и самого взыскательного туриста, даже при самом невнимательном рассмотрении архитектуры двух соседних стран не выявлялось никакой. И французы, и англичане, владевшие в свое время сопредельными землями, в ту эпоху, когда они это творили, обладали практически идентичными подходами к возведению дворцов и совершенно одинаковым небрежением к хижинам. На дворцы тратились изрядно, временами одного и того же архитектора приглашая, а хижины старались не замечать, просто отворачиваясь в сторону и прикрывая нос кружевным платочком. Оттого дворцы, одним мастером на свет Божий возведенные, что французские, что английские походили друг на друга как близнецы-братья, а архитектор Нищета лачуги по всему миру возводил не то что похожие, а просто неотличимые одна от другой. Тем более в Африке, где на возведение лачуги требовались четыре палки и два пальмовых листа. Впрочем, при особом дефиците средств листву можно было и не применять.
Ну а с наступлением новой эры, когда современный урбанизм начал удивлять изощренностью форм и архитектурных новаций, что в Гане, что в Кот-д’Ивуаре ни денег, ни желания какого-нибудь Йорна Утсона на праздник архитектурного безумия и строительных вакханалий пригласить не нашлось. Потому дворцы эпохи колонизации в двух странах там, где они сохранились, вид имели хоть и малость потрепанный, но практически идентичный, а здания торговых центров и присутственных мест своим кубизмом, что в Гане, что в Кот-д’Ивуаре роднились, как однояйцевые близнецы. Также в силу возраста, каковому совершенно иные интересы присущи, а также будучи чистокровными потомками рабоче-крестьянского класса, не входили парни тогда в круг людей, воздыхающих по тонкостям барокко и классицизма и страждущих эстетических наслаждений от созерцания строений разных эпох и стилей.