Любителям природы и членам Greenpeace скажу сразу: не было и нет в таких «столовых» чего-то уж совсем запредельного, граничащего с нормами этики или в Красной книге пропечатанного. Потреблялись в основном те животные, которые и так спокон века стандартное меню человечества составляли, не всегда, правда, по понятным причинам из меню коренного населения в меню белого человека попадая. Жареного питона, которого местные почитают за праздничное блюдо и украшение богатого стола, белому туристу тут не подавали, потому как все равно морду станет воротить и кушать откажется. А вот антилоп разных, которые от коров только свободолюбием отличаются, почему бы и не покушать. И про птиц навроде кур, гусей и страусов и вовсе говорить не приходится. У всего мира к ним подход таков, как будто Боженька создал их исключительно на потребу прожорливого человечества всех цветов кожи и культурного разнообразия. Единственное, чем это конкретное заведение немного от других отличалось, так это тем, что к широкому списку иных представителей животного мира, здесь поджариваемых, был добавлен еще и крокодил. А всё дело в том, что владельцам крокодиловой фермы отходы кожевенного производства, а именно крокодиловые тушки, от кожи освобожденные, просто так, забесплатно, выкидывать было очень жаль. И потому как они еще и владельцами ресторации были, особенно мясистые части крокодиловой мускулатуры в этой ресторации мариновались в пасте карри или другом каком соусе и в непосредственной близости от питомника, на мангале хорошо поджаренные, туристам в пищу распродавались.
Слон, живший по принципу «постель воина набита камнями и железом», за свои недолгие годы успел хлебнуть экстрима таких размеров и в таком количестве, что, подавай в этом ресторане даже «тушеную акулу, фаршированную товарищем Шпыняцким, отдыхавшим на морях по профсоюзной путевке», он без всякого сомнения и содрогания этим шедевром отобедал бы. Я так думаю, за полным неимением съестного, случись как-нибудь такая ситуация, Слон мог бы отобедать половинкой кирпича или большим булыжником без всякого вреда для собственной пищеварительной системы. Дмитрий же, еще пребывая в эйфории от недавней встречи с крокодилом, сообщил Слону, что он этим гадам еще за Джинджер Фэй Медоуз не отомстил, и заказал двойную порцию крокодилового хвоста с соусом терияки. Сообщив Дмитрию, что «никаких таких терияков мы у себя не держим» и что «у нас и без этих ваших терияков все неплохо продается», официант наделил Дмитрия двумя хорошими ломтями вырезки крокодила шафранно-желтого цвета. С аппетитом поедая хорошо прожаренную рептилию, Дмитрий сделал один вывод и одно философское умозаключение. Во-первых, он полностью согласился с учеными, утверждающими, что современные птицы произошли от доисторических динозавров, которым и нынешние крокодилы тоже родственники, потому как хвост крокодила по вкусу и органолептическим свойствам от куриной грудки недалеко ушел. А во‐вторых, тщательно пережевывая откушенное, он, подперев головушку рукой, с грустью сообщил Слону, что прямо здесь, прямо сейчас и непосредственно на его глазах происходит язвительная ухмылка судьбы, благодаря которой тот, кто по законам Природы его, Дмитрия, сожрать мог бы, теперь сам в Дмитриевом чреве нашел свое последнее пристанище. Философская онтология в чистом виде, как ни крути! В общем и целом поездка вполне себе удалась и в памяти обоих, крокодилам благодаря, очень яркие следы все ж таки оставила.
Слон, правда очередность событий за давностью лет малость в памяти поистерев и поперепутав, показывая мне фотографию, где они с Димой ошалевшего крокодила в разные стороны, как матросы канат, перетягивают, рассказ о том событии всегда заканчивал фразой: «Ну а потом Димыч его сожрал».
Глава 10
Ну а коль скоро наговорились мы вволю про кухонные и архитектурные изыски заграничных земель, давайте-ка, друзья мои, поговорим еще и о тех событиях, поучаствовав в которых потом с упоением всем и каждому живописать можно. А именно: о праздниках и гуляниях, аутентичных исключительно землям, по которым путешествуешь. В захолустный утопленник Новый Орлеан во все остальные времена года в пять раз меньше туристов приезжает, чем в те дни, когда тут языческий Марди Гра празднуют. А в Рио-де-Жанейро, куда из-за преступности недетской турист с большой опаской едет, на момент проведения карнавального безумия, фавел и их жителей не убоявшись, несется сломя голову всякий, кто давно на полуголую креолку, в самбе заходящуюся, поглазеть мечтал. И потом, домой вернувшись, долго и с упоением живописует такой турист тонкости и прелести народных торжеств и гуляний, в которых ему поучаствовать посчастливилось. Ну, девочки, конечно же, о красках и цветочно-костюмных прелестях расскажут, а мальчики, по уголкам покурить разбредясь, полушепотом поведают, как за нитку бус в Орлеане им шикарный бюст показывали, а в Рио упоительной смуглянкой не только визуально насладиться удалось. И хоть про креолку соврет, конечно же, такой «карнавальщик», но закадыки, его рассказ слушающие, будут глаза в мечтательном упоении закатывать: «Да-а-а-а-а! Ну ты дал, Петрович! КрасавЕц!», – приговаривая. Так что, как ни крути, а про такой замечательный кусок жизни, который парням в Африке разнообразно провести довелось, я ну никак не рассказать не могу. Впрочем, однозначно утверждать, что Гана по части праздников богата чем-то удивительно ярким и аутентичным, если честно, совсем невозможно. Нет, ну, конечно же, праздники там были. Были там и всевозможные дни солидарности трудящихся с международными днями женщин, был там, как у всякой уважающей себя страны, и День независимости.