Ну и вот…
Однажды после очередной велосипедной вылазки на места разгильдяйского хранения боеприпасов, помимо стреляных гильз всевозможных калибров, взрывателя от противотанковой мины «наверное, еще целого…» и дымовой шашки фронтового прикрытия, богатство этих пытливых умов пополнилось целой коробкой запалов от ручной гранаты Ф‐1, в простонародье именуемой «лимонка». Сами гранаты в тот раз, к сожалению, добыть не удалось. Ну, запалы так запалы. С ними тоже вполне себе много всевозможных забав и развлечений придумать можно! И ведь придумывали, стервецы. Но поскольку запалов тех в коробке было изрядное количество, то многократно кидать их в искусственный пруд, вырытый земснарядом, и наблюдать, как они там не сильно бумкают, или швырять их в пыль проселочной дороги, наблюдая из засады, как в воздух взлетает небольшое пыльное облачко, быстро наскучило. Если честно, скучно стало уже после третьего повтора. Ну, вот ведь, ожидаешь же, что как минимум половину пруда во все стороны разметает, толстым слоем рыбы и водорослей берега завалив, а тут какой-то скромный пук и небольшое волнение на поверхности происходят, лишь парочкой почивших карасей сопровождаемые. Ожидаешь, что после громкого хлопка на обочине той самой дороги воронка хотя бы по пояс окажется, ан нет – ямка скромная, в которой даже таракана не похоронить. Сплошное разочарование! Посидели, оставшиеся две трети запалов в руках покрутили и на всякий случай решили еще разок проверить. Еще пять раз, если честно. Не-а, результат все время один и тот же – не получается феерического взрыва водоема или подрыва рельса отслужившей свой век узкоколейки. Никак не получается.
Сам пруд, прилегающую грунтовку и идущую мимо узкоколейку, по которой, слава Богу, уже сорок лет никто не ездил, они знали хорошо, и такого позорного подвоха в разрушении их ожиданий от этих объектов они ну никак не ожидали. Потому, решив, что проблема где-то внутри взрывного боеприпаса, пытливые умы решили те самые запалы разобрать, надеясь обнаружить причину таких скромных результатов подрыва окружающей природы. По идее уже в этот момент у ребят были все шансы попрощаться не просто с пальцами рук и яблоками глаз, но и с кем-либо из участников этих инженерных изысканий. Такие случаи, как это ни прискорбно, в то время в этом городе иногда происходили. Но нет, в тот раз пронесло. Всего-то один только раз и оглохли на недельку, когда целеустремленными стараниями удалось-таки разжечь содержимое запального капсюля, высыпанное на тетрадный листок. Дело происходило на кухне одного из этих счастливых обладателей коробки с запалами. В этот раз бумкнуло знатно, и парни собственными ушами на веки вечные впитали физическое правило распространения и усиления взрывной волны в замкнутом пространстве.
Оно, это самое правило, и внесло всеобщее озарение и прозрение. Дней через шесть, после того как друг друга и окружающую среду стало хоть немного слышно, а у одного из участников перестал болеть зад, надранный отцом за выбитые на кухне окна, было принято коллективное решение, что «рвать нужно зажатую…». Но поскольку зажимать в собственных руках никто не решился и кого-нибудь на стороне уговорить тоже не вышло, требовалось срочно подыскать удобное место, куда капсюль вошел бы туго и плотно для достижения максимально громкого и разрушительного бабаха. Каждый из адептов подрывного искусства, сунув в карман по паре капсюлей от уже без всякого сожаления разобранных запалов, ринулся в окружающий мир с надеждой место для эпического взрыва отыскать первым и тем самым снискать себе славу юркого и отважного первооткрывателя. Капсюли примерялись во все возможные и невозможные места, каковые могли подойти для уничтожения взрывом или же вовсе для этого непригодными были. Примерялись эти капсюли своими металлическими цилиндрами и к шпинделю школьного токарного станка, в губки которого капсюль зажимался ну о-о-о-очень замкнуто и плотно, и к игрушечному чайнику младшей сестренки одного из наших героев, закрытая крышка которого создавала вполне себе замкнутое пространство, и даже была попытка определить его в дверной глазок входной двери, от которого заблаговременно была откручена пластмассовая линза. Все было не то, и все было не так. Либо пространство оказывалось слишком большим или чрезмерно маленьким, либо подрыв объекта мог вызвать излишний общественный диссонанс и, как следствие, несколько выпоротых задниц.