Так Юрка, оставшись и без скромного гешефта, и без должности старосты, продолжил обучение в ипостаси самого обычного студента. Заучка Зазена, назначенная старостой взамен утратившего доверие Юрки, взялась за руководство вверенным ей коллективом со всей энергией молодой зануды-отличницы и рвением первостатейной карьеристки. Так что административная жизнь группы скоро наладилась, а стипендия у всех вернулась в русло дополнительных пятидесяти копеек. За исключением Юркиной, потому как стипендию ему в этом универе больше никогда не платили.
А еще, товарищи дорогие, всем нам хорошо известно, что результаты любого обучения и вид изгрызенного гранита познаний спрашиваются со студентов на экзаменах и зачетах разнообразных. Экзамены эти, являясь финалом и апофеозом раздольной студенческой вольницы, прилетали и в жизнь наших баламутов, как, впрочем, и всех одногруппников, для кого-то вполне себе по плану, а для кого-то совершенно неожиданно, каждые полгода, явлением своим доставляя пусть и нечастое, но все-таки неудобство. Понятное дело, что экзамены и зачеты у будущих светочей современной математической мысли и физических умозаключений проходили в их родном корпусе физмата. Помпезный путь в корпус царства физики и математики представлял собой тенистую аллею, сформированную уже изрядно пожившими пирамидальными тополями, высоко вознесшими свои макушки над крышей этого четырехэтажного здания. В обычные дни они создавали торжественную помпезность греческой колоннады, ведущей в храм точных наук, а в дни пыльных южных ветров-«афганцев» они опасно кренились, собирая на своих листьях мелкую, как пудра, пыль пустыни Гоби, прилетевшую сюда, за тысячу километров, по воле Борея. Эти самые тополя еще сыграют свою роль в нашей истории.
Под тополями теми располагались два ряда невысоких лавочек, противостоящих друг другу через полосу асфальтовой дорожки, и оттого, что одна лавочка примыкала к другой вплотную, каждый ряд по сути своей был одной длинной лавкой. Доски лавочек были широкими и хорошо отполированными многочисленными частями студенческих тел, почти непрерывным потоком соприкасающимися с этими самыми досками. На них, сплотившись небольшими компашками или даже в одиночку, кому как нравилось, можно было переждать несколько минут между парами, позубрить конспект по алгебре или просто поваляться, подставляя лицо яркому солнцу и вольному ветру. Также очень хорошо было присесть на эти лавочки после трех пар математического анализа и двух пар теории числа кряду и, мучительно возвращая мозг в реальность, попытаться вспомнить, в какой же все-таки стороне твой дом и куда же теперь двигаться. Юрка однажды после семи пар разнообразной математики, вскипев мозгом и почти погибнув телом, вывалившись из храма науки уже ближе к вечеру, на этих лавочках просто спал, потому как сил и решимости куда-то еще двигаться у него уже не было. Удачные, одним словом, были лавочки. Полезные очень.
Также на лавочках этих происходило утреннее накопление студентов перед началом учебных пар. По непонятной причине такое роение и сбивание в тесный клубок было обязательным, и двигаться в аудиторию одному можно было только в том случае, если ты опоздал к началу пары минут на сорок. Тогда да, тогда можно. В остальных же случаях ритуал сбора в человеческий рой, который потом перемещался в аудиторию плотным клубком, был незаменим и обязателен к исполнению. Рой этот сбивался сильно заблаговременно, минут за тридцать до начала первой пары, и сбор этот повторялся потом каждую перемену. Основной костяк этого скопления составляли, конечно же, девушки. И по тональности жужжания, издаваемого этим сплоченным сообществом, можно было четко понять, какие актуальные темы и наболевшие вопросы беспокоят сегодня современную молодежь. Все взгляды на мир и человечество, в нем проживающее, тут не только обсуждались, но и подвергались справедливой критике с совершенно справедливыми же выводами. Тут, к примеру, можно было узнать, что «Васька-то наш с Маринкой мутит» или что «Пятериков опять в штанах в обтяжку пришел». Также можно было выяснить подробности последних трендов французской моды или услышать о всех деталях и нюансах как отечественного, так и иностранного кинематографа. А в случае отсутствия мальчиков наверняка обсуждались темы, о которых мне, по понятной причине, ничего не известно. Если же в этот дружный альянс новостных генераторов забредали мальчики, то богатый перечень обсуждаемых тем и новостей пополнялся такими несущественными умозаключениями, как, к примеру: «Шестерка с родным мотором даже “Волгу” сделает». В общем, современный Интернет в миниатюре, женившийся на дискуссионном клубе врачей-психиатров.