Дедам моим Башкуеву Будде Васильевичу, Баирову Борису Булатовичу и Сафронову Роману Савельевичу — посвящается
ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ, рассказанная самим автором, или Пролог
Я в весеннем лесу пил березовый сок,
С ненаглядной певуньей в стогу ночевал.
Что имел — не сберег,
что любил — потерял,
Был я смел и удачлив,
но счастья не знал…
История эта началась где-то в середине апреля 1961 года, когда в полицию Флориды обратились какие-то охотники на аллигаторов, которые сообщили, что в некоем месте болот Эверглейдса они нашли целый катер, набитый оружием, а на берегу трупы четырех человек латиноамериканской наружности. Полиция выехала на место предполагаемого преступления и вскоре нашла неподалеку еще одну машину, на которой, видимо, убитые и приехали, а за рулем ее молодого парнишку. Машина была затоплена наполовину в болоте, а у парня, как и у прочих остальных четырех «хомбре», обнаружились дыры в голове.
Собственно, разборки «бандитос» в этих краях никогда не были редкостью, и большое количество аллигаторов в местных болотах обычно позволяло местной полиции смотреть на все это сквозь пальцы. Так случилось бы и в этот раз. Убитые оказались кубинскими эмигрантами — «гусанос», которых в те дни было в штате Флорида как грязи, и, сколько бы их друг друга ни перебило, флоридской полиции все было мало. Как раз в эти дни «гусанос» массово высаживались в Заливе Свиней на острове Куба и полицейские поголовно мечтали, что либо они скинут Кастро и наконец-то уберутся из этих краев, либо Кастро их там всех перебьет, и это тоже для полиции было бы выходом. Короче, что бы ни сделалось — все к лучшему. Благостную картинку портил только парнишка. Он тоже был из кубинцев, но в отличие от остальных он уже родился в Америке, то есть считался полноценным гражданином США, и это было совсем другое дело, чем пачки «гусанос», тихо пожираемых местными аллигаторами. Американская Фемида тяжело и обреченно вздохнула, открыла следствие, и колеса местной юстиции пришли в движение.
Сравнительно быстро выяснились причины смерти всех пятерых — выстрелы из снайперской винтовки. Но по мере того как полиция продолжала расследование, то она все больше приходила в легкое изумление, переходящее в полный шок при осознании тех условий, при которых погиб паренек. И дело было признано столь серьезным, что его передали в ФБР. Причины этого были следующими. У убитых гусанос нашли включенными ночные фонарики, то есть в миг их смерти была темная ночь. Была найдена «лежка» таинственного ночного убийцы. От ее места до четырех трупов было примерно триста метров по прямой. Не так много, ежели стрелять днем. Но весьма дофига, если бы пришлось стрелять ночью. А всех четверых положили точными выстрелами — «хирургически». Следователи задумались, каким же должен был быть «прибор ночного видения», который позволил сделать подобные выстрелы? Для той поры основная масса подобной техники была еще тяжела, батареи для теплового луча весили тогда килограммов по двадцать, и видимость такого прибора позволяла стрелять метров на двести — не более. Триста метров подразумевали некую весьма эксклюзивную батарею и некий более чем специальный прицел. Однако что это была за батарея и что за прицел, оставалось загадкой. Таинственный убийца аккуратно собрал гильзы и оставил лишь удобно утоптанную лежку среди болота. Вкупе с очень хорошей батареей для прибора ночного видения и самим прибором, который был явно лучше, чем те, с которым местные эксперты сталкивались — класс стрелка в глазах следователей весьма вырос, а его способность не оставлять следов наводила на размышления. А потом… Потом специалисты из Центральной лаборатории ФБР смогли-таки опросить неких свидетелей и воссоздать все события этой ночи. Выяснилось, что четверо убитых были (по крайней мере, двое из них) руководителями высадки в Бухте Кочинос. Вернее, не так. Они должны были командовать специальным отрядом наемников, которым полагалось высадиться в ином месте и отвлечь на себя основные силы «барбудос» огнем и маневром. Однако из-за того, что эти люди на деле умерли в болотах Эверглейдса и никогда не попали к своим подчиненным, их люди заколебались, и запланированной отвлекающей высадки так и не было. Несчастные гусанос тупо поперли буром на Залив Свиней, где их уже ждали — в том числе и кубинские танки, так что итог высадки оказался чуток предсказуем.
Короче говоря, неожиданно выяснилось, что четверо убитых — вовсе не струсили, не предали других, а тупо и тихо умерли посреди бескрайних болот, отстреливаемые по одиночке невидимым снайпером в тот миг, когда они, уже сходя с ума от ужаса и понимания неизбежного, тупо палили по всем кустам подряд из автоматов, надеясь хоть как-то зацепить убийцу. Но промахнулись. Вернее, они даже ни разу не выстрелили в нужную сторону. С ними, по сути, играли, как сытый кот с перепуганной мышкой. Убийца положил всех четверых ровно четырьмя выстрелами, собрал гильзы и стал уходить. Судя по следам, он даже отошел на немного. И в этот момент за его спиной завелась машина. Племянник одного из погибших не должен был быть этой ночью в том месте. Он сам напросился проводить дядю с товарищами до их катера. И по тому, насколько спокойно убийца уходил со своей лежки, полицейские эксперты были уверены: он точно знал, сколько у него целей, он валил их по степени опасности и самого бестолкового убил последним. Парнишки не должно было быть этой ночью в том самом месте, и не будь его там — местная полиция тупо позволила бы чуток разжиреть аллигаторам. Дело было бы шито-крыто. Но он там оказался. Дядя разрешил ему себя и друзей подвезти, да и забрать домой машину, чтобы не оставлять ее в зарослях без присмотра. Это вообще-то было запрещено его американским куратором, но дядя, видимо, наплевал на куратора. И вот пока в ночи бухали странные выстрелы (они были, наверно, похожи на утробное «уханье филина», ибо сама система неспроста была названа немцами «Филин» — это была снайперская модификация чуть ли не танкового ночного прицела с облегченными батареями и повышенной мощностью и стоила как маленький самолет, поэтому никогда не была в серии), парнишка, видимо, сидел в машине ни жив ни мертв и, возможно, прятался между сиденьями. Потом он то ли увидел, то ли понял, что убийца уходит, и повернул ключ зажигания.