Сказано — сделано, и вскоре немецкая разведка принялась отрабатывать в основном стрелковые и артиллерийские системы вооружений на удаленных китайских полигонах — по врагам гоминьдановской армии. Вопрос был в цене и уровне продажности местных боевых генералов. Продажность наличествовала, а о цене Толстый Фан умел с ними легко договориться. По мнению немцев, данная метода была, безусловно, успешной, ибо, несмотря на то что Союз был неподалеку, при таких испытаниях не было обнаружено никакой активности русской разведки, и поэтому новые образцы вооружений и итоги тестирований немцам, по их мнению, удалось сохранять в полной тайне. Собственно, русские даже оказывались в неведении насчет того, что у них прямо под носом немцы копали редкоземы с урановой смолкой, так что успех всей этой деятельности был безусловным.
Амеры сперва не поверили во все эти россказни, но тогда Фан в подтверждение своих слов предоставил им полную техническую документацию и экспериментальные образцы новой авиационной немецкой пушки, о существовании которой американцы ведать не ведали. При этом пушка оказалась так хороша, что амеры даже создали ее аналог, который с успехом применяли в небе Корейской войны. По факту именно эта пушка оказалась чуть ли не единственным способом эффективного противодействия автоматическим пушкам русских, которые хоть и были уже следующего поколения, но все же лучше, чем ничего. За этот подвиг Толстый Фан был даже награжден американским правительством. Были и другие хитрые вундервафли, тиснутые Толстым Фаном у немцев, но как раз в это время подобная деятельность стала сворачиваться. Во-первых, в конце войны немцы уже не могли таскать подобные типы оружия на край света, а во-вторых, появился Второй Фронт, и немцы не имели на нем столь же сильного противодействия разведки вооружений, как на Восточном, так что они уже спокойно проводили себе тестирования на Западном фронте, не выезжая никуда из Германии.
Короче говоря, связи Толстого Фана с американской разведкой были весьма сложны и многогранны, и из Китая в Америку он прибыл более чем богатым человеком. Здесь в Мексике он быстро открыл свое дело и занялся контрабандой, сутенерством и крышеванием проституток, а также производством и продажей наркотиков на Западном побережье как США, так и Мексики. При этом он никогда не забывал своих старых и добрых друзей из американской разведки, предоставляя им самых лучших девиц, самый чистый кокаин и так далее. Ну и благодарить конвертами не забывал — постоянно. Поэтому притом, что Толстый Фан быстро стал весьма важной фигурой в китайском преступном мире обеих стран, американская Фемида была совершенно слепа ко всем его невинным художествам. В конце концов, все это происходило внутри китайской среды, и если там даже и убьют проститутку или сдохнут от передоза — кто этих «чинков» считал?
В итоге взаимный фэн-шуй между амерскими спецслужбами и китайской мафией достиг того уровня, что цеэрушники попросили «уважаемых людей из китайской диаспоры» помочь им с финансированием кубинских эмигрантов, борющихся против Кастро.
Богатенькие китайцы согласились немедленно, ибо «так ненавидели коммунистов, что даже кушать не могли». Одним из главных спонсоров этой деятельности был именно Толстый Фан. В обмен за свой столь бескорыстный поступок китайский мафиози просил сущую малость. Он хотел быть уверен, что выделяемые им средства «пошли на благое дело, а не на кокс и девок». Ввиду того что нравы «гусанос» были именно таковы, как и опасался спонсор, данная просьба была сочтена разумной, и кубинцы принялись составлять подробнейшие отчеты на тему о том, куда пошли те и эти центы и песо, да с кем такой-то из бандюков встречался, да что они вместе пили и в какой забегаловке. Фан остался доволен, и финансирование от него грядущего вторжения на Кубу тикало, как часы. Очень добрый и отзывчивый это был человек.