С этим известием младшая кузина пошла к сестре, они все обсудили, попрощались, поплакали, а потом Соня вколола Марии дозу хлористого калия, и та — ушла легко, как уснула. Дело против моего свата рассыпалось, следаков, мучивших кузину мою, посадили за превышение, а потом расстреляли, впрочем, на это дело и поставили заранее тех, для кого искали повод избавиться. Так что вот как оно тогда вышло.
С японской же стороны тоже вышло все занимательно. Сперва уже зимой того 1939 года мы узнали про так называемый «путч молодых офицеров», при котором в Квантунской армии тайная полиция самураев целенаправленно отстреляла всех тех офицеров, кто желал дружбы с Германией. То есть в крупнейшей японской армии не осталось никого, кто б верил немцам или на них хоть в чем-то надеялся. А потом на процессе в Хабаровске самураи говорили нам, что это была русская провокация. Смешно. Я всего лишь на торжественном собрании, посвященном победе на Халхин-Голе позволил себе в речи высказаться, что, мол, надменные самураи презирали всех европейцев, и вот в результате даже те европейцы, а именно немцы, которые японцам обещали дружбу и понимание, их в этих событиях кинули. И позволил себе то ли неприличный жест, то ли гримасу, которые японская разведка сочла за косвенное признание того, что немцы были на Халхин-Голе и тем самым Японию предали. Я же на процессе в Хабаровске пояснил, что имел в виду лишь Советско-Германский пакт о взаимном ненападении, который вступил в противоречие с подписанным Гитлером с японцами ранее Антикоминтерновским пактом, с чем я япошат и поздравил, а ничего иного я в виду не имел. И если самураям что и привиделось, так это их личные половые проблемы. Но они решили, что я открыто уже издеваюсь, и ужасно обиделись. И отстреляли всех япошат, которые были в Квантунской армии дружны с германцами — исключительно от горючей обиды. А по-иному и быть не могло. Тот же Доихара всем рассказывал, как «длинноносые уроды» из далекой Европы грабят всю Азию, а особенно Китай, Индокитай и Монголию, а, мол, японцы как светочи цивилизации призваны спасти всех азиатов от англичан, американцев, французов и русских. Вся эта пропаганда была направлена на потребу японской же армии, которой стало проще завоевывать разных китайцев с вьетнамцами или южными монголами-баргутами под предлогом их защиты от алчной Европы. Только он не подумал, что в эту игру можно играть и вдвоем. Куда сильней, чем среди тех же китайцев, слова Доихары про то, какие гады все европейцы, распространились среди самих же японцев. А немцы такие же европейцы для любого японца, как русские или американцы. Это Гитлер назвал японцев «желтыми арийцами», чтобы их немцы не гнобили, но все благополучно забыли, что у любой медали две стороны, и ежели вы все фашисты, то мало сказать немцам, что японцы хорошие, а не унтерменьши, надо было еще и вбивать в бошку японцам, что немцы хорошие, а не «белые подлые обезьяны», а вот это дело профукали. И в итоге японцы решили, что немцы их предали, а те, кто дружит с немецкими «носатыми оборотнями», тоже предатели, и в одночасье всех порешили под самый новый 1940 год. Так что с того самого времени Япония отказалась от идеи о нападении на Советский Союз просто потому, что в их армии нападать на нас в знак дружбы с Германией стало попросту некому. И когда все это стало известно, мне дали очередную правительственную награду, а с угрожаемого участка против Японии меня перебросили на Зауральскую дорогу — готовиться воевать против немцев. Так я возглавил особую Комиссию на железной дороге по подготовке к Великой Отечественной войне против Германии. Начинался 1940 год.
ИСТОРИЯ ЧЕТВЕРТАЯ,