Я не думал, что меня выберут. Я возглавлял железную дорогу в нашей республике, собрал команду, которая могла экстренно проложить временную желдорогу в экстремальных условиях, но я ничего не знал про работающие заводы и с какой стороны за все это дело браться. Представьте себе мое изумление, когда Лазарь Моисеевич выбрал меня в новую группу чуть ли не первым из всех присутствующих. А когда стали обсуждать персоналии, Лазарь Моисеевич вдруг сказал, что я был среди первооткрывателей урана в Китае, проложил временную тренировочную дорогу именно к молибдено-вольфрамовому месторождению в Бурятии, и это говорит ему о том, что я знаком с геологией и поэтому лучше всех смогу дать предполагаемую привязку грядущих заводов на местности, а кроме прочего, по его словам, я везуч, ибо дорогу для тренировки вели неизвестно куда, а привели к огромному месторождению, и точку на карте поставил я, причем все потом удивились, когда все сложилось. Он со смехом сказал, что, может быть, я и вправду Шаман и через меня и впрямь Духи России говорят свою волю. Ибо иначе случай с месторождением тугоплавких минералов объяснить он не в состоянии. Сказано это было со смехом, чтобы я, самый молодой из них, улыбнулся и немного расслабился — и я и вправду расслабился. Так что в команде, которая готовила план перевоза наших заводов из западной части страны за Урал, я отвечал за привязку грядущих заводов на местности с учетом запасов сырья, чтобы их потом снова не пришлось нам куда-то везти, воды, леса, иных природных ресурсов. Например, для многих производств нужен песок, а где его взять средь России? Значит, надо все это в планах учесть…
Нынче все говорят, что в начале войны мы совершили подвиг, перевезя все наши заводы в Сибирь от наступающих немцев. Однако мало кто знает, что нам все это так легко удалось именно потому, что мы за год до этого к такому переносу готовились. Ведь перевозили эти заводы не абы куда, а именно туда, где уже были вода, лес, песок, руда, уголь… Без кропотливой предварительной работы такие дела ведь не делаются.
А еще говорят, что это мы якобы хотели напасть на Германию. Да если бы захотели напасть, мы бы точно заранее все заводы наши на восток увезли — ближе к ресурсам, ведь после того как мы перенесли на восток все наше производство, наш наркомат наконец вздохнул легче, а то ведь от мельтешения поездов от рудников и шахт к заводам на другом конце России — голова кругом шла.
Как бы ни было, мы не успели. То есть планы к майским праздникам 1940 года мы, разумеется, подготовили, но когда я сделал доклад, то мне сказали, что концепция изменилась. К тому времени в разных наркоматах разобрались наконец-то, что именно нам досталось в Западной Украине, Белоруссии и Прибалтике и схватились за голову. Не так чтобы там было много заводов и фабрик, но те, что были, оказались привязаны к местному сырью, а большая часть Польши в те годы отошла Германии. Теперь, дабы не останавливать предприятия, мы вынуждены были создать с Германией нешуточную торговлю через границу, а самое главное — у нас с немцами разная по ширине колея. Пока мы говорим о пассажироперевозках, это не самое страшное, но когда речь заходит о тысячах вагонов с углем, рудой или, скажем, с каменной солью, то все это несколько иначе выглядит. Поэтому нашей группе спустили задание: во-первых, проработать планы снабжения этих заводов на западе отечественным сырьем, исходя из предположения, что нацисты на нас все же могут напасть, а во-вторых, подготовить площадки за Уралом для вывоза этих всех производств, в случае осложнения общемировой обстановки.