В итоге Мао вернулся домой, тут же уволил в запас и выслал в Россию всех наших родственников из «генералов Ма», но, к счастью, никого при этом не пострелял, так как этнические китайцы воевать не умеют и поэтому синьцзянцы по сей день составляют становой хребет его армии, посадил всех невольных свидетелей этой ссоры из китайской делегации Коминтерна, так как в отличие от генералов синьцзянцев с партийными функционерами он не шибко-то церемонился, также по его приказу были разобраны железные дороги от нас на Меньцзян, по которой мы вывозили в Союз меньцзянский уран, и дорога из Казахстана на Синьцзян, чтобы наши военные больше в Китай без его ведома просто не ездили. А дальше в том же Порт-Артуре и Дальнем китайцы принялись нам мелко гадить, и все это было санкционировано приказом самого Мао. Мы уходили из Порт-Артура не только и не столько потому, что так хотел тот же Хрущев, а потому, что нас выгоняли сами китайцы, так как их красный богдыхан на нашего руководителя люто обиделся.
С китайца взятки гладки, они все, как немного в чинах вырастут, тут же впадают в лютую несознанку, и надобно понимать, как с такими китайцами разговаривать. Ибо если им потакать, то они начнут требовать, чтобы перед каждой аудиенцией наши послы нюхали и целовали богдыханскую тапочку. Поэтому надобно понимать их этот менталитет и не злить собак попусту. А Никита Сергеевич прошел школу политического мастерства у самого товарища Сталина, так что можно было немного подумать, прежде чем со всем Китаем в лице Мао навсегда ссориться.
Так что именно Хрущев, как человек более вменяемый, чем Мао, и об интересах России должный заботиться, нам гораздо сильнее нагадил во всей этой истории. Именно из-за этого я тогда и не выдержал. Честно говоря, думаю, что этот эмоциональный взрыв меня нисколько не красит.
А пока я находился под следствием, мы ушли из Порт- Артура и Дальнего, причем ушли в смысле бегства — по личному приказу Хрущева многие важные объекты были нами разрушены, и китайцы от этого были в ярости. Когда же пошли разговоры о том, что в отличие от моих преемников я умел найти общий язык с китайцами, по прямому приказу Хрущева китайской стороне были переданы секретные сведения о том, что именно под моим руководством на протяжении всей войны нами хищнически проводился вывоз урановых песков из Меньцзяна. На тот момент в Меньцзяне находилось марионеточное правительство местных баргутов, причем управляли ими из Токио, но китайские коммунисты не признавали это правительство, хоть от их областей до зоны урановых месторождений их отделяли армии чанкайшистов и меньцзянские армии. Так что в тот момент коммунисты эти области точно не контролировали. Однако Мао, уже обиженный Хрущевым, тут же сказал, что, прикрываясь сладкими речами, русские уже тогда вовсю грабили несчастный Китай, и я был назван чуть ли не главным врагом китайского народа, за то, что якобы как настоящий империалист всячески вывозил из их страны уран — китайское национальное достояние. На этом, вместе с исчезновением меня, как потенциального переговорщика, наши попытки договориться с Китаем закончились, и в этом смысле, я думаю, Хрущев оказался мудрым политиком. Он не оставил выбора никому.