Станцию Томилино мы проскочили без остановки довольно быстро, о чём я «спохватился», когда было уже поздно. Посокрушавшись немного о такой досадной оплошности, мы доехали до станции Быково, сошли с поезда, и старательно обходя полужидкие грязевые озера, перебрались на противоположную платформу. Учитывая наш печальный опыт, на этот раз тщательно изучили «расписание движения пригородных поездов» в сторону Москвы и выбрали именно ту электричку, которая на платформе Томилино останавливалась. Выяснилось, что такая электричка будет… третьей по счёту.
Между тем, несмотря на отсутствие дождя, апрельский ветерок делал своё дело, поэтому к моменту прибытия «нашей электрички» Татьяна, облаченная в красивое, но лёгкое демисезонное пальтишко, с трудом сдерживала стук зубов. Я же, как бы не замечая этого, заливался соловьём, рассказывая ей всякие байки о нашей тяжелой службе.
У нашего первого клиента в Томилино мы оказались уже после полудня. Татьяна трясущейся рукой сделала соответствующую пометку в своём акте, а я приступил к изучению причин неисправности телевизора. С этой целью я разложил на обеденном столе в полный разворот принципиальную схему телевизора (которую знал практически наизусть), достал из чемодана помимо тестера и паяльника всё, что производило солидное впечатление, отвернул и разложил вокруг себя на полу заднюю стенку и поддон аппарата, потребовал у хозяйки переносную настольную лампу с удлинителем и после этого некоторое время манипулировал щупами тестера.
О том, что в отсутствии синхронизации виновата перегоревшая лампа 6Н8С я догадался в первую же минуту, но сразу заменять её не стал. Татьяна тем временем слегка отогрелась и даже стала проявлять некоторый интерес к моей псевдодеятельности.
— Что-нибудь серьёзное?
— Вообще-то я вначале подумал, что из-за срыва генерации блокинг-генератора нарушился фазовый сдвиг в дифференциальной цепочке синхроселектора, но тогда бы и интегрирующий контур дискриминатора кадровой развёртки не стал формировать импульсы перемежения, а он их на самом деле формирует. Так что, по-видимому, дело не в блокинг-генераторе, а, скорее всего в задающем мультивибраторе схемы ключевой АРУ. Но не исключено, что дело может оказаться и в появлении переменной составляющей напряжения пульсации на выходе выпрямителя из-за потери ёмкости одного из электролитических конденсаторов, что часто приводит к пропаданию интерлессинга.
Неуверенность в причинах отказа телевизора была написана на моем лице так убедительно, что Татьяна, кивнув головой, сказала:
— Понятно.
Провозившись таким образом ещё с полчаса, я пришёл к заключению о необходимости полной разборки телевизора с извлечением всех его составляющих из футляра. Осуществив это мероприятие, я ещё полчаса измерял тестером величины сопротивлений всех резисторов подряд, время от времени с умным сосредоточенным видом заглядывая в принципиальную схему, а один раз даже достал из чемодана справочный листок с цоколёвками радиоламп и некоторое время изучал его.
Наконец мне всё это осточертело, я заменил перегоревшую лампу и радостно заявил:
— Ну конечно, я был прав. Всё дело именно в мультивибраторе.
После этого я потребовал у хозяйки влажную тряпку и десять минут самым тщательным образом вытирал поочередно каждую из 31 ламп, затем последовал процесс обратной сборки, после чего я торжественно включил телевизор, который — о, чудо! — сразу заработал.
Ликованию хозяйки и восхищению Татьяны не было предела. Однако я заявил, что мне не совсем нравится коэффициент нелинейности вертикальной развёртки и фокусировка изображения в верхнем левом квадрате. Устранение этих мнимых дефектов потребовало ещё получаса, после чего я предъявил хозяйке идеально работающий телевизор, заполнил наряд и попросил её в графе «отзыв о работе мастера» написать, нет ли у неё претензий ко мне и к качеству работы телевизора. О содержании её отзыва я, пожалуй, скромно умолчу.
Итак, с первым ремонтом мы благополучно справились, когда на Татьянином хронометре было около половины третьего. Я озабоченно покачал головой и сказал, что нам следует поторопиться, поскольку официально мой рабочий день заканчивается в 18:00, а мы ещё не обедали, на что мне полагалось 45 минут рабочего времени.
При упоминании об обеде Татьяна заметно оживилась и сказала, что нарушать установленный распорядок рабочего дня никак нельзя. Исходя из этой концепции мы отыскали ближайшее кафе-закусочную, в которой я по-царски, с учётом предельных возможностей местного шеф-повара, попотчевал свою строгую инспекторшу, после чего мы в значительно улучшившемся настроении прибыли на платформу Томилино, время от времени провожая взглядом электрички, на которые не распространялось МПСовское определение «…далее со всеми остановками».