Но однажды за обедом в редакции речь завертелась вокруг пресловутой поездки по советским лагерям Гарри Гопкинса. Дело было в начале войны. Рузвельт хотел помочь Советскому Союзу техникой и продовольствием, но в конгрессе забеспокоились. Как можно помогать стране, которая использует рабский труд! Чтобы разобраться, так ли это, на Дальний Восток, с благословения Сталина, отправилась американская делегация во главе с Гарри Гопкинсом. Разумеется, вместо доходяг-лагерников им показали откормленных охранников, которые с песнями и прибаутками картинно изображали перед заморскими лохами свободный трудовой порыв. Американцы были довольны. Теперь они могли авторитетно успокоить соотечественников: принудительного труда в Советском Союзе нет.
К этому времени Румер был расконвоирован. Жил в Магадане. И видел, как принимали Гопкинса и компанию.
— Продмаг нельзя было узнать, — заговорил наконец старый зэк. — Полки ломились от еды.
Народ толпился, и торговля кипела. Каждому доставалось по кольцу колбасы, по две банки консервов, по брикету масла и по бумажному кульку с сахарным песком. Время летело, а продукты не кончались. В чем тут фокус?
Оказывается, каждый, кто отоваривался в магазине, должен был тотчас обежать вокруг и через заднюю дверь вернуть все по списку.
— Но, обегая, — закончил Залман Афраимович, — я все-таки отсыпал себе сахарку.
И протянул ладонь, сложенную горстью.
Привет от Ильича
Писатель Иван Уксусов сочинял безразмерные романы, а прославился одной-единственной фразой — “Коза закричала нечеловеческим голосом…”. Ее выхватил и вставил в свой устный рассказ Ираклий Андроников. Обкатав этот рассказ в дружеских компаниях, на эстраде и перед телекамерами, Ираклий Луарсабович принес его в середине 70-х в “Литгазету”. Рукопись набрали, поставили на полосу. И как назло на прилавках появилась новая книга легендарного Уксусова. Грешным делом я думал, что его давным-давно нет на свете, и был спокоен. И вдруг такой сюрприз! Но полоса сдана под пресс: ни серьезной правки, ни самых скромных оговорок без вселенского бенца уже не внести. И тут звонит телефон.
— Здравствуйте! — воркует знакомый голос и следом по правилам конферанса раскатывает: — Ан-дро-ников — моя фамилия!
После такого громкого зачина — всего лишь крохотная просьба: убрать буковку в фамилии Уксусова. Какую? Третью. Был Уксусов — станет Укусов. Чтобы никаких претензий. Тем, кто впервые услышит эту фамилию, никогда не догадаться, кто за нею стоит. А те, кто помнит Уксусова, вовсе не заметят перемены или сочтут ее простой опечаткой.
…Опечатки появились вместе с печатным станком. И тот, кого мы называем первопечатником, был, конечно, и первоопечатником. Почему-то под пальцами линотипистов из “писателей” обязательно выскакивали либо “писатиели”, либо “писаетели”. Но опытные корректоры заранее знали, где и что нужно исправить. Дело житейское, но за самыми невинными опечатками начальству вечно чудились враждебные происки. В 1971 году в шестом томе Краткой Литературной энциклопедии из статьи о русском алфавите пропала буква “м”. После “л” идет сразу “н”. Тут же в редакции получили открытку: “Почему у вас нет буквы “м”? Уж не потому ли, что исчезло мясо?” Угоди эта открытка куда-нибудь повыше — и коллегам бы несдобровать.
Обычно опечатки возникают здесь и сейчас. Но лучшие готовятся долго и тщательно. Для той, о которой хочу рассказать, понадобилось шесть десятилетий. Итак, 30 августа 1918 года в Ленина стреляли на заводе Михельсона. Чтобы загладить вину перед вождем, завод переименовали. Теперь у него появилось имя Владимира Ильича. Но в газетных отчетах зачем-то постоянно комбинировали новое и старое названия. Писали: завод имени Владимира Ильича (бывший — Михельсона). Точно так же при каждом упоминании ленинградского Кировского завода в скобках указывали: бывший Путиловский.
Комбинировали, комбинировали и докомбинировались. В конце 70-х “Комсомольская правда” в репортаже о первомайской демонстрации сообщила: “На Красную площадь вступает колонна завода имени Владимира Ильича, бывшего Михельсона”.
В погоне за острым позитивом
В апреле 1961 года меня на месяц взяли корректором в районную газету “Красный луч”. Почему корректором? Решили: раз недавно закончил школу, то еще не забыл, как расставлять запятые. А на месяц потому, что из-за разгоревшегося скандала именно на этот срок отстранили от работы Зою — настоящего, многолетнего корректора. В обычной редакционной суматохе Зоя поправила на полосе слово “свиноматок” на слово “свинарок”, а всю фразу не перечитала. Зато ее с восторгом читали и перечитывали подписчики. Из заметки следовало, что на свиноферме колхоза “Заветы Ильича” добились замечательных успехов: “Один хряк оплодотворил восемь свинарок”.