Вот и призадумались мужички, атмосферка сгустилась — выброс позавидует, а «электра» или «карусель» от зависти свернуться-скукожаться . Оно и понятно — проснись-ка утром без хабара, за которым неделю по Зоне лазил, или без снаряги, что за хабаром идти приготовил. Стали сталкеры друг к другу присматриваться, друг за другом приглядывать — и заметили — эти трое то вместе кучкуются, то порознь куда-то уходят. И нет проблем у них со снарягой, жратвой и патронами. И к Сидоровичу чаще других ныряют, ночью в основном. Хотели было сталкеры их допросить с пристрастием, да потом посидели вечерочком у костерка, водочкой думу полирнули — и решили. А порешили они вот что: оно как известно — не пойман — не вор, но и дальше так оставлять негоже. Поэтому позвали следующим вечером всех троих к костру и подписали на ходку на Свалку, к Бесу, за крысиными шкурками. Мол, покупатели за ними вот-вот прибыть должны, а сходить за ними некому — кто только пришел, оклематься, мол, надо, а кто и сходил бы, да снаряги нет. А они втроем, да и снаряга в полном комплекте, а за это в долю их возьмут, на треть стоимости. Да и репутацию среди бывалых им, мол, пора зарабатывать. Все верно мужички рассудили-придумали, у этих то глазенки разгорелись, подписались сходу, даже Паша «Паровоз» не особо долго раскочегаривался. А там — Зона рассудит, а в лагере хуже не будет.
И в эту же ночь троица ушла. Вернее, ушли они скорым шагом по сумеркам, чтобы до моста порушенного железнодорожного до ночи успеть добраться. Под мостом тем вояки блок-пост установили, никого просто так не пропускали, да и сейчас не пропускают, но за денюжку, водочку или артефакт можно пройти. Однако, ребятки не стали с ними договариваться, то ли пожадничали, то ли удалью решили друг перед другом похвастаться — отсиделись в кустах за старой автобусной остановкой дотемна, да по темноте и рванули скорым шагом через насыпь поверх моста. И все бы ничего, но ведь с ними Юрка «Везунчик» шел. Может он камень спнул, может выронил чего — но прилетел этот подарок аккурат на шлемофон стоящего под мостом военного. А военные — сами знаете, они стреляют сначала, а потом документы спрашивают. Короче, полосонул вояка из своего калаша по широкой дуге, да на мост с криком «Окружай!» ломанулся. Как вдруг из кустов им ответные гостинцы полетели. Оказалось — за ребятками бандюки след в след шли. То ли за мостом их прижучить хотели, то ли не знали про них, шли по своим делам. И пока вояки бандюков по кустам шугали — наша троица со всех ног припустилась кратчайшим путем к заброшенной ферме. Хоть и новички — а ума хватило, кустами пробрались, мимо «карусели», да «плеши комариной». На ферме подстрелили пару «мясных колобков» — ученые их «псевдоплотью» называют, хотя, какая же она «псевдо». Плоть как плоть, сало як сало. Хавроньи ж были, Зона их так надула. Даже есть можно, если припрет, а на Большой Земле — вообще деликатес. Только про съедобные качества подстреленной животины троица не знала, а посему перекусили чем у кого было, дождались рассвета да и двинули дальше. Прошли по дороге аккурат до старого блок-поста, слепых псов выстрелами отогнали, стая, на их счастье, небольшая была, не стала их гнать, ушла. Химеру-псевдопса подранили и, пятясь и отстреливаясь, ушли. Химера — хоть и подраненная, а все равно — догнала бы и порвала, да Паровоз РГДешкой в нее швырнул. Пока она кругами бегала, в себя приходила — они и ушли. А уж за старым КПП до стоянки Беса — рукой подать. Пришли они к нему — так, мол, и так, говорят, за крысиными шкурками прислали, давай, мол, да мы назад пойдем. Посмотрел на них Бес и говорит: «Если б они у меня на руках были, или я уйти за ними смог — на фига б вы были нужны. Прогуляйтесь-ка через Свалку, тут за ней, рядышком, есть стоянка старая. Там сундук найдете. В сундуке — шкурки крысиные. Возьмете их и принесете мне. Я с ними обратно еще весточку отправлю. Да больше ничего там не трогайте, места те заповедные».
Отправилась троица по маршруту, что Бес указал, аномалий там и не было, спокойно дошли до старой стоянки. Глядь — артефакты валяются, много, переливаются, подманивают, мол — что смотришь, сталкер, подходи, бери. Побежал к артефактам Центурион-Пончик, бежит, торопиться, кричит: «Я, мое, я первый увидел, мой хабар!». Приняла его «птичья карусель» — и расплескала мелкими брызгами по окрестностям. Стоят Везунчик и Паровоз, рукавами Центуриона с лица вытирают.
Пошарили они по стоянке, нашли старый сундук — военный металлический ящик, часто используемый сталкерами для хранения стояночных припасов, глядь — а в ящике пусто. Тут то они и поняли, что не просто так их за шкурками крысиными послали. И что теперь им по возвращению могут сказать, что товарища они убили, а шкурки припрятали. И решили они не возвращаться, дальше в Зону идти. Так и отправились.
Волк покрутил в ладони помятую алюминиевую кружку, коротко выдохнул и опрокинул ее содержимое в рот. Глаза его на мгновенье затуманились, а потом прищурились, разъедаемые дымкой «курятины», используемой в качестве закуски.
— Так а кто ж из них «крысой» то, вором был? — сидевший напротив Волка сталкер изогнулся, чтобы пламя костра не закрывало лицо рассказчика.
— А никто. Крысу мы позже поймали. И в «птичью карусель» спустили. Чтобы другим неповадно было. Он за месяц до них пришел и начал потихоньку дальние нычки потрошить, под зверье маскировался — распотрошит нычку — и приманку для кабана или псов оставляет, чтобы на них думали. А как эти трое появились, да деньжата у них показались — вот тут то он и распоясался. Верно, гаденыш, рассчитал, что на них подумают. — Волк докурил и щелчком левой руки отправил окурок в костер. Правая привычно лежала на АКСУ, положенном рядом прикладом на землю, стволом — на правое колено.
— А что с Везунчиком и Паровозом стало? — спросил молодой русоволосый сталкер в новенькой энцефалитке.
— А ни че не стало. Паровоз, говорят, дошел до Бара и в «Долг» подался, ну да ему там самое место, там таких любят. Везунчик, вроде, так и бродит свободным сталкером.
— Центуриона-Пончика жалко. Вроде как ни за что пропал мужик — подал голос разливающий по кружкам сталкер.
— А чего его жалеть? Ему ж сказали — ничего не трогай. Через свою жадность и попал. Зона — она жадных быстро прибирает. Это на Большой Земле губят водка, бабы и лень, а в Зоне — жаба, лень, да мечты про бабу.
— А откуда ж они тогда денег то взяли? Склад артефактов что ли нашли? Интересно б узнать где таким хабаром разжиться можно, — снова подал голос русоволосый в новой энцефалитке.
— Вот ведь народ! Хоть кол им на голове теши. Ты им про жизнь, про аномалии — а они тебе про хабар…. Кабанов они для Сидоровича промышляли. За это он им и платил. — Волк сплюнул, выпил из кружки налитое, поморщился, подхватил протянутый бутерброд с колбасой, откусил, прожевал, скривился — А колбасу и батоны хреновые нынче стали делать… Да и водку не лучше…
Кукла.
Зачистка деревни подходила к концу. Трупы «зачищенных» кровососов стаскивали к околице деревни, чтобы потом облить бензином и сжечь, вырезав предварительно ротовые щупальца, используемые на Большой Земле для создания лекарств нового поколения и потому стоящих немалых денег. Макс — командир группы «свободовцев», руководивший зачисткой деревни, взмахом руки подозвал к себе двух бойцов — Севу «Свистопляса» и Серегу «Каталу», показал им на пару отдельно стоящих на отшибе деревни домов, даже не домов — остатков стен без крыши и завалившимися внутрь дома стропилами, коротко приказал — «Проверьте».
— Командир, да чё там будет? — привычно заныл Катала, не любящий утруждать себя лишними движениями, — Зачистили все качественно, все подвалы и чердаки проверили, вон они — упырюги, рядком лежат. Кто там в развалинах может спрятаться? У упырюг от запаха крови башню сносит, уже давно выскочили бы.