– Только неразумные малолетки понимают всё буквально! Умные же и взрослые люди, они всегда тщательно анализируют полученную информацию. А затем корректируют её, учитывая реальную обстановку и собственные возможности. В противном же случае – получаются сплошные нестыковки и насквозь неприятные последствия.… Вот, в подтверждении моих слов, из милиции пришла интересная бумага. Медицинский вытрезвитель № 7 города-героя Ленинграда уведомляет, что 5-го октября сего года студент славного Ленинградского Горного Института – некто Кусков – был доставлен в означенный вытрезвитель в мертвецки-пьяном состоянии, через три часа проснулся и всю ночь громко орал пьяные матерные частушки…. Ротмистр, ваши комментарии?
– Не был. Не привлекался. Всё лгут проклятые сатрапы, – не очень-то и уверенно заявил Кусков.
– Выгнал бы я тебя, мерзавца, ко всем чертям, – мечтательно прищурится Бур Бурыч. – Да, вот, закавыка имеется: из того же учреждения поступил ещё один – бесконечно-милый – документ. В нём говорится, что всё тот же Кусков – 6-го октября сего года – был, опять-таки, доставлен в мертвецки-пьяном состоянии в вытрезвитель, где через три часа успешно проснулся и всю ночь напролёт читал вслух поэму «Евгений Онегин», естественно, в её матерном варианте исполнения…. Ротмистр?
– Отслужу, кровью смою, дайте шанс…
– Ты, тварь дрожащая, у меня не кровью, а тонной пота солёного всё это смоешь! На производственной практике, в пыльных степях Казахстана, куда загоню я тебя безжалостно! – уже во весь голос заорал профессор, затем неожиданно успокоился и задумчиво продолжил: – За один вытрезвитель – выгнал бы, не ведая сомнений. Но, два привода – за двое суток? Это уже, однако, прецедент! А от прецедента – до самой натуральной легенды – только один шаг. Выгоню – к чертям свинячьим – героя легенды, а потом совесть замучит…. Но с пьянкой, шпана подзаборная, будем заканчивать. Всем выйти в коридор и прикрыть за собой дверь! Там дожидайтесь дальнейших указаний. А вы, Кусков, останьтесь….
Ротмистр, провожая друзей-товарищей грустным взглядом, пробормотал себе под нос:
Студенты РТ-80, чуть слышно пересмеиваясь, вышли в коридор и, не сговариваясь, замерли возле замочной скважины. Из-за дверей доносилась отборная матерная ругань, раздавались глухие неясные шлепки и жалобное оханье…
Минут через десять-двенадцать в коридор неуклюже вывалился Кусков. Одно его ухо было ярко-рубиновым и формой напоминало обыкновенный банан, другое же представляло собой небольшую, тёмно-фиолетовую тарелку.
– Чем же это он тебя лупцевал, стулом, что ли? – заботливо поинтересовался Лёха.
– Ну, что ты! – улыбаясь, как ни в чем не бывало, ответил ротмистр. – Разве можно – бить советских студентов? Так, только за ухо потаскал слегка. Причём, сугубо по-отечески….
«Эртэшники» принялись неуверенно хихикать. Кусков, неожиданно став бесконечно-серьёзным и строгим, заявил:
– А теперь, эскадрон, слушай команду Верховной ставки! С крепкими напитками – крепко завязать! Кроме, понятное дело, исключительных случаев. В мирное время разрешается только пиво…. К исключительным случаям относятся: дни рождения – свои и друзей, свадьбы – свои и друзей, рождение детей – своих и у друзей, похороны – свои и друзей, а также – успешная сдача отдельных экзаменов и сессии в целом, начало производственной практики и её успешное завершение. Всем всё ясно, оглоеды?
– Да, уж, не тупее тупых! – понятливо откликнулся Лёха. – Кстати, о пиве…. Поблизости располагается три пивных бара. «Петрополь» – ерунда полная, там всё время тусуются ботаники из Университета. «Бочонок» – весьма почётное заведения, туда иногда заглядывают очень авторитетные пацаны. Например, Гена Орлов и Миша Бирюков. Только «Бочонок», он очень маленький – для нашей большой компании.…А, вот, «Гавань», пожалуй, будет нам в самый раз. Там имеется целых два зала, просторно, даже в футбол запросто можно играть. Курсанты из Макаровки, правда, держат в «Гавани» мазу. Но, ничего, прорвемся! Как, замётано? Тогда – за мной!
Дружной и весёлой толпой, под неодобрительными взглядами прохожих, они двинулись к «Гавани». Впереди следовал ротмистр – верхом – как и полагается истинному гусару. На Лёхе, естественно, как на самом здоровом и выносливом…
Вот, такие педагоги жили в те времена – с решениями нестандартными и сердцами добрыми.
Бур Бурыч умер несколько лет назад. На похороны приехало народу – и не сосчитать. Шли толпой громадной за гробом – малолетки, и сединой уже вдоволь побитые – и рыдали…. Словно детишки неразумные, брошенные взрослыми в тёмной и страшной комнате, на произвол беспощадной и всесильной Судьбы…