- Разве это так страшшно? – елки-палки, я-то с чего шипеть начал?!
- Это не сстрашно, - он на меня сочувствующе посмотрел и чуть отстранился, - это ссмертельно, уважшшаемый друхх!
Стражники, сопровождавшие герцогиню, теснее сжали кольцо, почти касаясь острыми наконечниками моего горла и груди.
- Что же я могу с этим сделать?! – чуть ли не в отчаянии просипел я.
- Уважшаемый друхх можшшет ссделать герссогине предложшшение, - и видя мое полнейшее недоумение, прояснил, - зссамушш.
Не обращая никакого внимания на мои попытки отмахаться головой от свалившейся напасти стандартным жестом несогласия, он продолжил:
- И очшшень надеятьсся, чшто она ссоглассится. Иначше ссмерть грозсит не единсственно уважшаемому друхху, - он выдержал небольшую паузу, скорбно глядя в потолок, - но и герссогине тожше. Ты ссделал то, шшто разрешшено ссделать лишшь ссупругу поссле брачшной ночши. Лишшь ссупруг, должшен покассать вссем, шшто у ссупруги цсвет шшеи исстиной принцесссы крови. Шшто поссле брачной ночши ссупруга цсела, зсдорова и можшет принессти ссильное потомсство.
Он перевел взгляд на меня:
- Понимаешшь вссю ссерьезноссть сситуации, чшеловек?
Я, рискуя остаться без головы, очередной раз отрицательно покрутил ею.
- Не ссовссем, - я даже внимания не обратил, что снова вовсю шиплю.
- Только поссле ссвадьбы, - рашьшше нельзся, - он укоризненно поводил выставленным указательным пальцем перед моим носом. - Обнажшенная незссамужняя женщщина, – позссор для гнезсда. Позссор, обнажшителю! Ессли ты не ссогласен жшенитьсся, то ссейчассс она ссама изсберет ссмерть ссебе и уважшшаемому другхху, чтобы изсбежать позссора!
Приплыли!
Полный абсурд. Да не собираюсь я жениться! Тем более по такому незначительному поводу! Бред какой-то! Безусловно, девчонка по-своему красива, хотя и подозрительно мне это ее окружение из ящериц но, мне-то какое дело до нее, и всех пресмыкающихся вместе взятых, со всеми их родственниками и обычаями!?
Совершенно некстати вспомнился эпизод из одного старого фильма:
«Вы не имеете права! Это - самосуд! Я требую, чтобы меня судили по нашим, советским законам!»
Тьфу ты, причем тут суд!? Не делал я никому ничего плохого!
Однако собравшиеся вокруг лизарды, похоже, были другого мнения. Герцогиня, уже справившаяся с эмоциями, изучала меня холодным расчетливым взглядом. Прямо скажем, с неприкрытым интересом. Как я уже сказал, - было бы на что смотреть. Я, не смущаясь, выдержал ее взгляд и после продолжительных гляделок, выражение ее глаз изменилось, - не знаю, что она там увидела, но видимо сделала какие-то свои выводы и, наверное, сочла их удовлетворительными.
- Мы жшдем, уважшаемый друхх! - напомнил мне чешуйчатый посредник.
Я не готов был обострять ситуацию. Поступать же не по своей воле мне тоже не хотелось.
- Передай герцогине, что у нас не принято принимать поспешные решения. Мне нужно поговорить с ней без посторонних. Она поймет мою речь?
- Госспожа владеет девятью язсыками, но язсык уважшаемого, не вхходит в ихх чиссло.
- Может быть, Вы сможете переводить то, что я буду говорить?
- Нет. Я не допущщен к разсговорам ее ссветлости. Но ты можшешь выучшить нашш язсык. Я ссделаю возссможность. Бысстро.
Не люблю я магов разума. Не люблю, когда копаются в моей голове. Правильно истолковав мои сомнения, посредник прошипел:
- Я лишшь передам оссновы язссыка! Никакого ссоприкосссновения разссумов!
По крайней мере, при необходимости я могу закрыться ментальным зеркалом, он же не знает о моей непреднамеренно кособокой прокачке с упором на интуицию и интеллект, рост которого хорошо помогает в защите от магических атак, в том числе и в сопротивлении ментальному воздействию.
В общем, я дал согласие на обучение.
Ничего интересного в самом процессе не было. Стандартная передача данных посредством наложения рук лизарда – советника мне на лоб, с единственным различием, - не было непременного сообщения от системы.
Когда процедура успешно завершилась, я мог бы владеть лизатонгом, языком народа дактили, на уровне носителя, но при условии магического или хирургического изменения голосового аппарата. Но уж на это, я бы точно не согласился. И потому, мне пришлось напрягать связки, совершенно противоестественными для человеческого горла вибрирующее – шипящими звуками.
В приблизительном переводе наш диалог с герцогиней звучал так:
- О несравненная! Простите, принцесса, нас не представили, - меня зовут Антон!
На дактили это прозвучало как " Ааштони".
Она посмотрела на меня, как мне показалось, с радостью.
- Ааштони!?
Было почти видно, как мысли толпами носятся в ее прекрасной головке сталкиваясь, падая, поднимаясь и снова сталкиваясь и падая. По красивому личику пробежали одна за другой, несколько неуловимых эмоций.