- Короче. Я не правильно сказал. Не двуполый, а бесполый… Тьфу! Сам запутался тут с вами! В общем, - он одновременно и женщина, и мужчина, и ни то и не другое. Все понятно? Наливай!
- Да-а, без ста грамм не разберешься! – Леха ловко разлил беленькую по стопарикам. После школы на войну, говоришь? Это там, интересно, такому виртуозному разливу учат?
- Я у матери, в рюмочной, последний год перед выпуском, подрабатывал, - стер он незаданные вопросы, заметив мое пристальное внимание к процессу наполнения стопок. – На мотоцикл хотел насобирать, да вот, вербовщики эти подвернулись, грят, - нафига тебе байк, через год уже на «Мерине» в деревню приедешь! Ага… Приедешь тут!
Он, зажатой в руке рюмкой обвел все вокруг, - и комнату с мебелью, и бриллиантовую тьму за окнами.
- Как он только, со всем этим, сам справляется?
- Легко справляется, - успокоил я. - Чтобы что-то сделать, ему стоит только захотеть и оп… Все готово.
- Как так? – удивилась Настя.
- А вот так. Он, вроде как местный заместитель бога. А-а, вы все равно «Пир», Платона, не читали, – махнул я рукой. Выпитое подействовало. Напряжение, не отпускавшее меня все последнее время, отступило и захотелось просто посидеть и поболтать ни о чем.
- А ты, можно подумать, читал? - подначила меня Настя. – И что там твой Платон, про заместителей пишет?
- Не про заместителей, а про андрогинов, - поправил я, - что они, были очень красивы, и как титаны сильны. Возгордились они, и пошли с богами воевать. Ну а боги, в наказание, их пополам поделили. Каким-то половинкам, досталось больше силы и гордости, а каким-то – красоты и наглости. Так появились мужчина и женщина. Угадайте с трех раз – кому что досталось? С тех пор, они ищут свои половинки по всему свету, чтобы воссоединиться. А хозяин здешний, из воздержавшихся оказался, в походе на богов не участвовал, вот ему тепленькое местечко и обломилось.
- Красивая легенда, - мечтательно вздохнула Настя. – Не смотря на твои выдумки, про наглость! Там же не так написано? Или ты и сам не читал?
- Не читал. Мне эту легенду, сын утром рассказал. Он читал.
- Я не знала, что у тебя есть сын. Сколько ему, лет пять, семь? И он, уже Платона тебе пересказывает? – удивилась Настя. – Как же так, - утром? Мы же утром, здесь были!
- Не-е. Утром, я только сам узнал, что у меня сын есть, а это уже потом, он мне про Демиурга – андрогина рассказал.
- Ты нас совсем запутал! Твой сын что, здесь? Почему он тут сам, такой маленький?
- Нифига себе маленький – выше меня на пол головы! – эмоционально не согласился я.
Настя с Лехой вытаращили глаза.
- В пять лет, выше тебя на полголовы?!
- Да какие пять лет, - ему уже двадцать пять! – выдал я.
- А тебе сколько? – не унималась Настя.
- Двадцать семь, восемь…
- Так ты его, что, в три годика забалабахал?! – рассмеялся Леха.
- Какие три годика?! – неподдельно возмутился я. – Он, только в этом году родится!
На их лица стоило посмотреть. Жалко, не догадался сфотографировать. Память была бы, на долгие - долгие годы! Похоже, за сегодняшний день, мы все наудивлялись на всю оставшуюся жизнь и, пожалуй, еще на парочку следующих.
Я сам, все никак не мог полностью принять, все эти хроновыверты и гримасы пространства – времени. Как там, сказал Леха? «Без ста грамм, не разгребешься?»
- Че зависли? – меня слегка понесло. - Наливай, поговорим, до зануды, до зари! Так и быть, расскажу я вам эту, нереально виртуальную и, одновременно, не виртуально реальную историю. Потом, всем вместе, проще решение принять будет. Только, уговор – Максу со Степкой, сами все перескажете, а то, я еще раз напиваться не хочу!
IV
«Родители любят своих детей тревожной и
снисходительной любовью, которая портит их.
Есть другая любовь, внимательная и спокойная,
которая делает их честными. И такова настоящая
любовь отца».
Д. Дидро
Антон.
Резиденция Демиурга.
Я сидел за кофейным столиком на одном из балконов, размышляя о кажущейся бестолковости бытия.
Внизу, ну или вверху. Для меня это уже не казалось важным. Я привык к тому, как в этом месте противоположности переходят друг в друга, порою совершенно неожиданно. Совершенно не так, как мы приучены воспринимать. Здесь нет четкой границы, видеть которую нас заставляют с рождения. Белое – черное. Низ – верх. Добро – зло. Любовь – ненависть.
Бред.
Здесь, все условности воспринимались как бред.
В этом месте жила гармония, которая, как известно – суть упорядоченный хаос. А красота – всего лишь степень гармонизации, лишь баланс между хаосом и порядком, воспринимаемый каждым из нас по-разному. Потому и понятие красоты для каждого свое. Не бывает Всеобщей красоты, как и Всеобщей гармонии.