— Ага, ещё и мне заболеть? Начихает кто на меня и амбец… — отказался Вадим Анатольевич.
Одно дело — антикварка, а спецодеждой торговать ему как-то совсем не хотелось.
— Мишке я уже пообещал в лавке его заменить, — обманул Юру Вадим Анатольевич.
— Ну, тогда ладно… Давай, сам не болей. Пока.
Вадим Анатольевич присел на диван и прислушался к своему организму. Лоб рукой потрогал.
— Что с тобой? Не заболел?
Когда Вадим Анатольевич ко лбу ладонь прикладывал в гостиную как раз Наташа вошла и на Вадика тревожно сейчас смотрела.
— Не, не — нормально всё. Мишка и Юра заболели, — проинформировал Вадим Анатольевич супругу.
— Смотри мне. — покачала в воздухе пальцем Наташа. — У родителей дома тоже многие болеют…
— Сами они как? — поинтересовался Вадим Анатольевич.
— Нормально. Дома сидят, никуда лишний раз не ходят.
— Вот и хорошо. Слушай, я тут за Мишку немного в магазине хочу посидеть.
— Смотри сам.
Наташа никогда в дела Вадима Анатольевича не лезла — сам большой, не маленький мальчик…
Глава 4
Глава 4 Санитарное просвещение
— Всё же собрался вместо Мишки в магазине посидеть?
Наташе решение Вадима Анатольевича совсем не нравилось.
— На день — два заменю его, а там видно будет.
Нельзя сказать, что и самому Бакалавру это было по душе, но что делать? Бизнес то у них с Мишкой совместный… Лучше бы, конечно, дома сейчас находиться. Поберечься в меру сил.
— В маске хоть там сиди, а то натащишь домой вирусов… — Наташа неодобрительно покачала головой.
— Само-собой. Объявление ещё напишу, что чихающие и кашляющие не обслуживаются.
— Вот это правильно, — одобрила решение Вадима Наташа.
Одноразовые маски дома были. Откуда? Понятно — с работы. Такова уж натура россиянина — хоть гвоздик, но с работы принести. Нужен он, не нужен, а пусть будет. Папа у Вадика даже в шутку говорил, что на работе ты не гость — принеси хотя бы гвоздь. Сам он гвоздей не тащил со службы, но имелось у него такое выражение.
Вадим Анатольевич давненько в такой роли не выступал, но что сделаешь… Дверь в антикварную лавочку открыл, с сигнализации торговое заведение снял, на Мишкином месте разместился. Ну, приходи народ — покупай, что душеньке угодно.
Что-то не наблюдалось большого наплыва покупателей. Люди по домам сидели, гриппа боялись. Правильно — телевизор продолжал ужасы всякие рассказывать про смертность от этого заболевания, про осложнения, что при нём приключаются…
Бакалавр вспомнил вчерашнее выступление по телевидению женщины из СПИД-центра. Памятник ей при жизни надо поставить. Вроде бы её рассказ больше далёкого прошлого касался, но так она мастерски это делала, такие примеры приводила, что мурашки по спине бежали… Смогла в мозгах зарубочку сделать, что грипп — это вам не игрушка, это — самый массовый убийца. Вот как надо санитарным просвещением заниматься…
Начала она издалека. Поделилась сведениями, как по средневековому миру ударила чума, как семь волн холеры захлестнули Европу, как проказа была объявлена наказанием за грехи… Про сифилис тоже не забыла. Привлекла этим сразу внимание.
Потом только перешла к самой страшной и смертоносной пандемии за всё историю человечества. Про испанку речь повела.
Во всех красках дама из СПИД-центра расписала, как в момент начала пандемии испанского гриппа Европа буквально захлёбывалась в крови и окопной грязи.
Как целые армии из-за этой лихоманки оказывались парализованы на десятки дней, «великий флот» британского короля Георга три недели не мог выйти в море, а командовавший наступательной операцией немцев генерал Эрих фон Людендорф обвинял «фламандскую лихорадку» в июльском провале своего блестящего плана, осуществление которого, по расчетам немецкого командования, почти гарантировало Германии победу в этой войне…
Как гарнизоны, и без того страдавшие от ран, холода и недоедания, не могли не только держать в руках оружие, но даже попросту встать с постелей.
Всё это сопровождалось демонстрацией фотографий почти столетней давности. Вадим Анатольевич тогда решил главному врачу СПИД-центра позвонить и договориться, чтобы они с ним записью этой телепередачи поделились. Её кусочки, если они разрешат, он будет на своих лекциях демонстрировать студентам. Они любят такую визуализацию, да и Вадиму Анатольевичу облегчение — не все полтора часа языком молоть.
Дама приводила устрашающую статистику. Говорила, что число умерших от испанки чуть ли не сто миллионов. Тут она, конечно, загнула, но была права в том, что точное количество скончавшихся до сих пор не известно — первоначально умерших не выделяли из общего числа погибших в окопной войне, а в разгар эпидемии многим медикам было не до ведения записей: их пациенты, доставленные в лазареты, умирали раньше, чем врач успевал к ним подойти.