Хотя Родригес родился на Кубе (и был двоюродным братом Хорхе Родригеса), он стал первым главой компании, не имевшим отношения к семье Бакарди, и у него не было таких прочных эмоциональных связей с кубинской историей фирмы, как у его предшественников. Он долго работал в сфере финансового анализа и всегда заботился о прибыли. Споры вокруг «Гавана-Клуб» — со всеми судебными издержками, лоббистскими взносами, спонсированием избирательных кампаний, — стали довольно-таки затратными, и Родригес стремился удержать расходы под строжайшим контролем. Через несколько месяцев после вступления в должность он распустил так называемую «Кубинскую группу» при компании, которая курировала тяжбу вокруг «Гавана-Клуб» и другие вопросы, связанные с Кубой. Финансовые документы показывают, что с 1998 по 2003 год «Бакарди» потратила только на лоббирование почти три миллиона долларов.
Когда компания «Бакарди» добивалась решений в свою по делу «Гавана-Клуб», она осуществляла политическое давление на правительственные ведомства США, вмешивалась в судебные процедуры при помощи манипуляций в конгрессе и выплачивала миллионы долларов лоббистам и комитетам политических действий. Естественно, эти действия запятнали ее доброе имя. Консервативная газета «Вашингтон Таймс» в редакционной статье по поводу проведения в конгрессе статьи 211 в пользу «Бакарди» предположила, что конгрессмены, одобрившие ее, были, «вероятно, отравлены мечтами о долларах на предвыборные кампании».
Более ста лет назад патриот Хосе Марти — кубинец, чьи сочинения и дружба вдохновляли Эмилио Бакарди — заметил, когда жил в Соединенных Штатах, что палата представителей «избирается такими коррупционными методами, что любые выборы изначально фальсифицируются, поскольку в них задействованы огромные денежные суммы». Что бы подумал Марти о пожертвованиях «Бакарди» комитетам политических действий, подконтрольных Тому Де Лэю как раз тогда, когда фирме была нужна его законодательная поддержка? В процессе «Бакарди» оказалась связана не только с самим Де Лэем, но и с явлением, которое обозреватель «Нью-Йорк Таймс» Дэвид Брукс назвал «делэизмом» — по его мнению, это была «целая культура, которая связывала Кей-стрит [средоточие лоббистской деятельности] с Холмом и считала, будто сбор денег — самое главное, что можно сделать для поддержки своей партии».
На самом деле все это было для «Бакарди» нехожеными тропами. По словам Отто Райха, американца кубинского происхождения, который был послом США в Венесуэле, а затем стал лоббировать «Бакарди», руководство компании поначалу вовсе не хотело, чтобы их фирма была вовлечена в вашингтонские интриги. «У них были характерные для латиноамериканских корпораций представления о том, что политика — это грязь, — заметил Райх в интервью, которое он дал в 2007 году. — Они не хотели иметь ничего общего с политическими играми и лоббированием». Впоследствии Райх занял твердую позицию против Кастро во внешнеполитической команде при администрации Джорджа Буша, а тогда всячески подталкивал руководство «Бакарди» не сдаваться. «Я постоянно твердил им: «Надо играть свою роль!»» Однако самым неудачным для руководства «Бакарди» было то, что хлопоты, связанные с борьбой с совместным предприятием «Гавана-Клуб», запятнали, пусть и на время, сложившуюся прогрессивную репутацию фирмы и затмили долгие годы, когда она славилась своей активной гражданской позицией. От Кубы до Пуэрто-Рико, от Майами до Бразилии фирму «Бакарди» знали как честного работодателя, как корпорацию, наделенную гражданской отвественностью, покровительницу искусств, защитницу окружающей среды. По правде говоря, было бы ошибочно искать особый подтекст в политической деятельности компании с 1994 по 2004 годы. В эти же годы компания отличалась мудрыми инвестиционными решениями, приобретением престижных брендов и настолько бурным приростом капиталов, что его не могли предсказать никакие финансовые аналитики. В целом поведение «Бакарди» в конце девяностых скорее укрепило, нежели подорвало репутацию фирмы в алкогольной индустрии.
Более того, продвижением лоббированного законодательства в конгрессе США занималась отнюдь не одна фирма «Бакарди». Американские корпорации, в том числе и американские филиалы зарубежных фирм, не раз и не два предпринимали подобные попытки. «Бакарди» отличалась от них лишь тем, что ее деятельность, связанная со спорами по поводу торговой марки «Гавана-Клуб», следует понимать в широком контексте долгой истории участия фирмы в кубинских делах. Это была компания с глубокими кубинскими корнями, и владела ей по-прежнему кубинская семья. У нее были причины заявить свои права на то, чтобы считаться создателем кубинского рома, и члены семьи давно считали, что как только можно будет перестать оглядываться на Фиделя Кастро, компания вернется на остров. Этот день стремительно приближался. Однако эпизод с маркой «Гавана-Клуб» отчетливо показал, что воссоединение «Бакарди» с Кубой произойдет на принципиально новых условиях — теперь это была богатая и умудренная опытом алкогольная империя, еще одна международная корпорация, привыкшая сталкиваться с глобальными конкурентами и одерживать над ними триумфальные победы.