Когда Фёдор по объявлениям искал жильё, именно эта квартира ему и приглянулась. Хоть и обшарпанная, давно не знавшая ремонта, с допотопной мебелью, но без хозяев. Малогабаритка, зато две комнаты. Живи себе в удовольствие – да только непосильно для зарплаты младшего научного. Когда выпадает подработка, переводы с английского, кое-как протянуть можно. А иначе хоть в бомжатник записывайся.
Хозяйка давно предлагала Феде кого-нибудь в компанию, чтоб волком-одиночкой не выть, да и платить пополам всё-таки легче. Но свобода и комфорт куда приятней, и Фёдор изо всех сил тянулся, покуда кошелёк позволял. Да уж месяц-другой живёт на зарплату и только. Невмоготу, однако, вот и сдался хозяйке на милость.
С того конца провода тоскливо отзываются нудные гудки. «Неужели ещё спит? – думает Фёдор. – Она ведь жаворонок». Алла Петровна как-то привела довод из народной мудрости: кто рано встаёт, тому бог даёт. Фёдору пришла на ум английская поговорка «ранней пташке достаётся червяк [2] ». Вслух же он заметил: «Значит, первый червяк ваш». «Чего?» – подозрительно прищурилась Алла Петровна, не уловив аллегории. Фёдор понял, что метнул бисер, и тему довелось быстренько закрыть: «Нет-нет, ничего, простите, это я о своём».
Щелчок аппарата – и не по годам звонкое протяжно-любопытное «аллё-о-о?».
– Кхе-кхе… Доброе утро, Алла Петровна, – здоровается Фёдор, по ходу прочищая горло.
– Федя? А что случилось? – Хозяйку настораживает ранний звонок, и «доброе утро» остаётся без ответа.
– Да всё в порядке, – он понимает, что встревожил хозяйку, и жалеет, что не позвонил позже, из института, – я вот чего: вы говорили, что можете подселить кого-нибудь…
Алла молчит, а Федя использует паузу, чтобы собраться с духом и выдавить из себя ненавистное…
– …ну так я согласен.
– А что так? – иронизирует Алла Петровна. – Ты же упирался, не хотел. Свобода ему, видишь ли…
Федя кривится от досады то ли на себя, то ли на квартирную хозяйку.
– Ну да ладно, я понимаю, – Алла сама же пресекает неуместное любопытство, и Фёдор избегает ответов на деликатные вопросы.
– Я понимаю, – повторяет она, – у меня как раз есть один, вчера позвонил, из Луганска парень. Думаю, вы с ним поладите. Интеллигентный такой, вежливый, не пьёт, не курит… матом не ругается…
Ему показалось, что от слов о мате повеяло тягостной грустью. Может, Алле вспомнился быдловатый зять, не утруждающий себя подбором выражений?
– Стихи сочиняет, – зачем-то бодро добавила, скорее, не как графу досье, а повод убедить постояльца, что его вполне устроит именно такой напарник. А то ещё сбежит Федька, если, не дай бог, чего не так, да и потеряет Алла исправного клиента.
– А когда его ждать? – нетерпеливо допытывается Фёдор.
– Мы с ним вечером подъедем. Ты во сколько дома?
– Около семи, как всегда.
– Вот и ладненько, жди гостей.
– Спасибо, Алла Петровна. До вечера.
Федя радостно швыряет трубку на рычаг и даже подпрыгивает, роняя с ноги тапок: «Йессс!!!»
Прохладный утренний душ приводит мировосприятие в нужный тонус, и остатков хмеля почти как не бывало. Бритьё – особый пункт, времени занимает больше обычного: жёсткая щетина при нежной коже требует особой тщательности, иначе – пол-лица в порезах.
Набросив лёгкий банный халат и обувшись в те же тапки, направляется на кухню. А там сюрприз: посреди стола – блюдце с шоколадными конфетами. Фёдор пожимает плечами, качая головой.
– Карина. Кто же ещё. Ох и настырная девка! – злобно, сцепив зубы вспоминает он хозяйскую дочку. – Приставучая, как смола!
Его лицо приобретает мрачную гримасу от недоброго предчувствия. Он не забывает об угрозах Карины, хотя и гонит мысль об их серьёзности. За несколько свиданий Фёдор успел понять и узнать эту странную и по-своему интересную молодую особу, хоть и не мог сказать, что она в его вкусе.
Карину, по жизни тихоню, постоянно окружали вниманием всякие хлюпики-ботаны. Она рассказывала Фёдору, как один такой поклонник провожал её домой, а навстречу – здоровенная собака. Завидев опасность, горе-ухажёр побежал прочь, оставив даму на произвол «друга человека». Собаки воспринимают бегство как слабость – вот овчарочка и бросилась вдогонку за трусом, не обратив на Карину ни капли внимания. Догнала беглеца. Покусать не покусала, зато штаны несчастного кавалера превратились в лохмотья.