Доктор Бейтс тем временем осмотрел ногу Стайбера и сказал:
— Действительно, Тилсон, нога у него сломана.
— Но это не значит, что Курленд говорит правду. Ни один человек, будучи в здравом уме, не рискнет идти зимой по этой тропе. Курленду повезет, если мы не привлечем его к суду.
Джеффа охватило отчаяние. Ему было плевать на вознаграждение. Он и не думал всерьез о деньгах. А Сейвеф его недолюбливал и хотел убрать со своего пути. Вот и конец всему. Кончатся холода, он продаст остатки имущества и, вероятно, двинется на юг.
Вдруг кто-то взял его руку. Он обнаружил, что Джилл стоит рядом.
Она посмотрела на Росса Стайбера и объявила:
— Я помню тебя. Ты Джек Росс, объездчик из Шайенна.
— У вас хорошая память, мэм. Не верьте тому, что они говорят. Они хотят одного — получить это вознаграждение. Вы держите за руку самого лучшего и смелого парня, которого я когда-либо знал. Не забирайте у него свою руку, чтобы не жалеть потом.
— Мы сделаем индейскую волокушу и отвезем его в тюрьму, — сказал Тилсон, а потом, посмотрев на Джеффа, добавил: — Тебе придется доказывать, что ты не укрывал преступника.
— Шериф, — вмешался доктор Бейтс, — я знаю Стайбера. Его разыскивают, как преступника, но я могу привести к присяге дюжину людей, которые подтвердят, что он не лжец. До того как он попал в беду, Джек Росс — под таким именем все его знали тут — был уважаемым человеком и хорошим работником. Раз он утверждает, что Курленд перетащил его через Ред-Клифф, значит, так оно и было.
— Я могу поклясться в этом на Библии, — добавил Стайбер. — Он дотащил меня, и я здесь его пленник. Кстати, взгляните-ка на волокушу, оставленную у дома. На ней он спустил меня вниз.
— Мы еще увидим, — сказал Сейвеф.
Разозлившись, Тилсон скомандовал:
— Пошли отсюда, доктор! Вы идете?
— Думаю, мы все идем, — отозвался Бейтс. — И проследим, чтобы с задержанным ничего не случилось.
Тилсон вышел во двор, а Стайбер обратился к Джилл:
— Мэм, пожалуйста, не говорите Кларе, что меня по-настоящему звать Джек Росс. Не хочу, чтобы она узнала, что я в тюрьме. Не то чтобы она много значила для меня. Но дело в том, что в свое время я сбежал от нее. Она становилась мелочной и сварливой, и чем дальше, тем хуже. Я и сбежал.
— Ты был прав, — заметил Джефф. — Она сейчас упрямее самого норовистого мула. Не веришь — спроси Тилсона.
— Он знает ее?
— Да он недавно женился на ней!
Пока они добирались до города, шериф Тилсон думал о том, не сошел ли с ума Росс Сайбер. Он в пути хихикал и смеялся, глядя на шерифа.
С чего бы смеяться, недоумевал шериф, человеку со сломанной ногой, которого, возможно, ждала виселица?
Габриэль против Фая
Известно немного случаев, когда известные ганфайтеры сходились друг против друга на дуэли. Такой случай — дуэль между Питом Габриэлем и Джо Фаем.
Они были знакомы давно и по-дружески относились друг к другу, пока не стали соперниками на выборах шерифа. Выборы выиграл Пит. Но в ходе предвыборной кампании любители интриг распространяли разные слухи. И люди стали высказывать предположения о том, что может произойти, если они вздумают стреляться.
Джо Фай был профессиональным игроком и джентльменом. Он всегда был прекрасно одет и вел себя с достоинством. Он не пил, не курил. Все знали, что он прекрасно владел оружием.
Дуэль состоялась в салуне во Флоренции, штат Аризона. Фай оказался быстрее, а о его точности и говорить нечего. Он выпустил в Габриэля всю обойму — пять пуль. И одна его пуля прошла близко к сердцу противника.
Пит Габриэль, жесткий человек и прекрасный юрист, сделал только один выстрел и убил Фая. Габриэль остался жив. После этой дуэли он прожил несколько лет.
ЧТО ЗОЛОТО ДЕЛАЕТ С ЧЕЛОВЕКОМ
Весной 1854 года мы медленно тащились по дороге с юга, пока Джош не предложил остановиться.
Мне в этих местах ничего не нравилось, но не я решал этот вопрос. Не подумайте, что это была некрасивая местность. На самом деле здесь было хорошо: много воды, травы и деревьев. Этой весной вода была особенно холодной и самой вкусной из всех, что я пробовал. Но мне не нравилось окружение. Повсюду виднелись следы индейцев.
— Не обращай внимания, Пайк! — возмущался Джош Бун. — Ты еще молодой, канючишь, как старуха! Поверь, уж я-то знаю золотую страну, это она. И почему все рвутся за золотом в Калифорнию, когда золота полно здесь?
— Может, тут и есть золото, — проворчал Киньон. — А может, Пайк Доуни не такой глупый, хотя он и молодой. Он чертовски прав насчет индейских знаков. И если мы задержимся здесь, то имеем очень реальную возможность расстаться с нашими волосами. Нас ведь всего пятеро.
Киньон был единственным, кто разделял мое мнение. Остальные были больны золотой лихорадкой. Киньон лучше нас всех знал индейцев. Но его поддержка слабо утешала. Лучше бы я ошибался и ощущал себя в большей безопасности.
Джош Бун зато побывал в «золотых» местах. Он, скажем, был в Калифорнии там, где открыли первое месторождение золота. Я не о Саттерс-Миллс, откуда началась лихорадка. Я имею в виду самое первое месторождение в каньоне около Лос-Анджелеса. Джош неплохо подзаработал там, а потом, когда большие месторождения золота стали открывать на севере, заработал сорок тысяч долларов. После этого он вернулся на Восток и пожил в свое удовольствие. «Зачем держать их? — смеялся он. — Там, где я был, можно найти еще!»
Может, там было еще, но если бы я заполучил такую сумму, то купил бы себе ферму и стал жить на ней. У меня на примете было даже место.
Именно Бун предложил свернуть с дороги на север.
— Там много гор, — говорил он, — и, мне кажется, должно быть золото. Зачем ехать так далеко в Калифорнию; мы найдем золото прямо здесь!
Что касается меня, то я был готов. Никто не мог сказать, что Пайк Доуни без охоты ехал на новые места. У меня была великолепная лошадь; она шагом продвигалась быстрее, чем иная рысью. Она весила около тысячи четыреста фунтов и вся состояла из мускулов. Это была настоящая лошадь, и, когда мы свернули с дороги, я нисколько не волновался. Ощущение тревоги возникло позже.
Нами руководил Джош Бун, а еще были Джим Киньон, Герман Крюгер и Эд Карпе. В этой компании я был самым молодым. Мне только что исполнилось девятнадцать, и я был силен, как молодой бык.
Джош был против того, чтобы я ехал с ними, но Киньон замолвил за меня словечко:
— Он один из лучших стрелков, которых я видел, и может выследить змею в мутной воде. Этого парня стоит взять.
То, что Киньон называл меня малышом, действовало мне на нервы. Уже в четырнадцать лет я был достаточно взрослым, мог постоять за себя и выполнял любую работу. Мои родители продвигались на Запад в крытой повозке, и я родился в пути. Я охотился на бобров с тех пор, как дорос отцу до колена, а когда мне исполнилось четырнадцать, мне впервые доверили управлять повозкой по дороге на Санта-Фе. Во время той поездки я впервые выстрелил в человека, когда команчи напали на нас, и, пока мы доехали до Санта-Фе, нам пришлось еще трижды отражать нападение.
Санта-Фе был диким городом с жесткими нравами. Мне пришлось драться там с команчем на ножах, и я уложил его. На следующий год я опять побывал на дороге, тогда я ехал в Техас охотиться на бизонов. Еще через год я доехал до Калифорнии и, вернувшись из той поездки, подружился с шайеном, и мы проводили вместе много времени, совершая рейды в глубь Мексики. Ко времени, когда я познакомился с Буном, я уже лет пять знал, как жестока жизнь.
Бун считал себя очень сильным, но он был не сильнее меня и не сильнее Эда Карпе.
Мы ехали по дороге и набрели на удивительно красивый маленький каньон, где и разбили лагерь под деревьями. Убили оленя, а Джош тут же отправился промывать песок в ручье. В первом же лотке он обнаружил золото.