- За несколько дней до выпуска каждого из нас вызывал к себе начальник школы. Разговор обычно был короткий: выпускнику объявлялось о зачислении в офицерскую школу. Несколько иначе выглядел разговор со мной и несколькими другими учениками, окончившими школу с отличием. Начальник похвалил меня за успехи, от имени императора поблагодарил за старание и спросил, не хочу ли я учиться дальше, скажем в университете. За годы, проведенные в школе, я уже почти забыл о своих прежних мечтах и вспомнил о них только во время этого разговора. Тогда я рассказал ему, что хотел бы стать врачом, что мечтаю о карьере бактериолога. Это заставило начальника задуматься. Ответ я получил через несколько дней. Меня снова вызвали к нему, и он объявил, что я направлен на медицинский факультет университета в Киото, а дальнейшую специализацию получу в армии. Начальник добавил также, что я остаюсь военным и буду жить в казарме офицерской школы в Киото вплоть до окончания университета.
Так я вступил на путь науки. В свободное от лекций время меня и нескольких таких же, как я, «военных студентов» заставляли заниматься военными дисциплинами. Я становился врачом и одновременно солдатом. Меня учили видеть в каждом, кто мыслил иначе, чем я, врага императора. Это была страшная система, подавляющая человеческую душу. Человек, который создается такой системой, тоже страшен. И я постепенно становился таким человеком-машиной.
В 1941 году я окончил университет. На следующий день после получения диплома меня вызвали к начальнику школы. С гордостью показал я ему диплом об окончании медицинского факультета и только потом заметил, что в кабинете, кроме него, находится еще какой-то человек. Это был плотный мужчина в штатской одежде, но все выдавало в нем кадрового военного.
Начальник школы представил меня незнакомцу, назвав его генералом. Завязался разговор о моей учебе и дальнейших планах. Уже через несколько минут я понял, что генерал очень хорошо знаком с бактериологией. Мы говорили главным образом об эпидемических заболеваниях. Очень много внимания было уделено чуме, которой я давно интересовался. Начальник школы вступал в наш разговор редко, да и то только для того, чтобы похвалить меня, как прилежного студента и настоящего офицера, который мечтает о беззаветном служении императору. Генерал внимательно выслушивал эти похвалы, время от времени задавал мне вопросы из области политики. Я отвечал так, как нас учили в офицерской школе: изрыгал проклятия по адресу Советского Союза, ругал коммунистов, призывал все кары Будды на головы красных. Генерал был очень доволен. Наконец наш разговор был закончен. Помню все это так ясно, как будто дело было сегодня… Генерал положил мне руку на плечо,- Фукуда сжался, словно почувствовал прикосновение змеи, - и сказал: «Я уверен, что, специализируясь как бактериолог, вы принесете немало пользы нашей великой империи. Вы сможете доказать свою ненависть к нашим врагам, а прежде всего к коммунистам!»
Фукуда прервал рассказ. Видно было, что ему тяжело, очень тяжело вспоминать детали этого давно происходившего разговора. Глаза трех его собеседников внимательно следили за выражением его лица.
- Кто был этот генерал - об этом я узнал только через год, когда попал в его «отряд», - продолжал Фукуда. - Имя его было Исии…
- Что?! - разом вскрикнули собеседники.
- Да, Сиро Исии, преступный маньяк, который хотел заразить чумой все человечество и убить людей бактериями. Вы, наверно, читали отчеты о процессе в Хабаровске и знаете о тех преступлениях, которые творил Исии… Так вот, я… - горько усмехнулся Фукуда, - я был одним из тех, кого Исии лично готовил в свои помощники. Подобные случаи были весьма редки в нашем «отряде». Я, должно быть, имел задатки незаурядного мерзавца, коль скоро сам Исии заинтересовался моей особой…
Дрожащими руками Фукуда взял сигарету. Потом несколько раз пытался зажечь спичку, но ломал ее и никак не мог закурить. Косуке подал ему огня.
- Успокойся, - тихо сказал Ямада, - это дело прошлое. Важно то, что ты в конце концов все понял.
- Неправда! - прохрипел Фукуда. - Вы совсем не то думаете. Вы в душе презираете меня, и остальные тоже презирают!
- Успокойся! - Ямада встал и, подойдя к Фукуде, положил ему на плечо руку. - Никто тебя не презирает. Хорошо, что ты вырвался из этого ада и стал человеком… Продолжай!
Жадно затянувшись несколько раз подряд, Фукуда овладел собой. Голос его теперь звучал глухо и несколько апатично:
- Что было дальше? Из Киото я приехал в Токио. В генеральном штабе меня направили к одному полковнику. Не помню даже его фамилии, да это и не имеет особого значения. Он долго говорил со мной о политике. Особенно подробно допытывался он о моем отношении к Советской России и коммунистам. Мои ответы, видимо, удовлетворили его. Я получил необходимые документы, направление и особый пропуск. Полковник разъяснил, что я должен выехать в Синцзян, где размещен штаб Квантунской армии , а уже оттуда меня направят непосредственно к месту службы. Пропуск я обязан хранить как зеницу ока и предъявить лично начальнику первого отдела штаба армии. Кроме того, полковник сказал, что с этого момента я уже являюсь офицером специальной службы и поэтому подпадаю под действие особых уставов. Никто не должен знать, что я еду в такую-то часть, никто не должен знать, что я буду работать бактериологом.