- Проходили недели, месяцы, а я все еще не знал, что мне следует предпринять, - оправившись от нервного озноба, продолжал Фукуда. - Днями и ночами повторял я себе, что все то, что я делаю, делается по принуждению, что один я бессилен и слаб против организаторов огромной фабрики смерти.
Два раза мне удалось незаметно увеличить температуру в термостатах. Но какой это дало результат? Что из того, что я уничтожил несколько граммов бактерий, когда у нас производились десятки килограммов! Я со страхом осматривал мышей и крыс; их заперли в тесные клетки и напустили на них множество блох. Питаясь зараженной кровью грызунов, блохи сами заражались бактериями и должны были нести смерть ни в чем не повинным людям…
Тогда я был способен только на молчаливый бунт, который нисколько не мешал моим начальникам производить смерть. Я пытался убедить себя в том, что не похож на них, что я не преступник, но все мои попытки примириться с самим собой были напрасны…
Фукуда смолк и долго глядел в одну точку.
- Однажды полковник Отомура вызвал меня в свою лабораторию. Он показал мне ряды пробирок с питательной средой, на которой выращивались различные бактерии чумы - от самых слабых до самых сильных, способных сопротивляться человеческому организму, любой сыворотке и вакцине. Этих пробирок были сотни, и на каждой был проставлен свой номер от 01 до 071. Бактерии в пробирках, обозначенных номером 071, были самыми сильными и опасными.
Отомура заметил, что я взволнован, но, видимо, приписал это восхищению, которое возбудила во мне его лаборатория. Это польстило ему, и он начал еще подробнее рассказывать о своих опытах. Он говорил, что не хочет удовлетвориться достигнутым, что он выведет такие бактерии, против которых будут бессильны все врачи мира.
Уходя из лаборатории Отомуры, я незаметно взял одну пробирку. С немалыми предосторожностями я отнес ее в свою лабораторию и спрятал в надежном месте. Я тогда еще и сам не знал, для чего я это делаю. Только через несколько дней я понял, что мне следует предпринять. Пользуясь расположением Отомуры, я начал часто посещать его лабораторию и каждый раз осторожно уносил одну-две пробирки. Таким образом, через несколько недель у меня уже был весь комплект бактерий, взращенных этим дьяволом…
И тут началась моя настоящая работа. Дни и ночи проводил я в лаборатории - в лихорадочных поисках противоядия. Я забыл, что значит сон и отдых. Иногда даже дремал, сидя в лаборатории. Так однажды меня и застал генерал Исии, лично проводивший проверку всех зданий отряда. В ответ на его вопрос, почему я так много работаю и зачем целыми ночами сижу в лаборатории, я ответил заранее приготовленной басней: решил-де, по примеру полковника Отомуры, все свободное время посвятить нахождению самой быстродействующей и сильной бактерии. Исии был очень доволен, благосклонно сказал, что поддерживает меня, обещал повышение в чине и награду.
Между мной и Отомурой началась упорная борьба. Он искал смерть, а я искал жизнь. Он искал бактерию, которая может убить все живое и противостоять любой вакцине, а я искал прививку, против которой не сможет устоять ни одна бактерия.
Столько лет меня обрабатывали, чтобы превратить в машину, чтобы истребить во мне способность самостоятельно мыслить, и все же «машина» начала размышлять! Это была моя борьба, теперь уже осмысленная, сознательная борьба - бунт против бесчеловечности. Это было соревнование между жизнью и смертью!..
Фукуда произнес эти слова уже иным тоном - радостным и торжественным. Это говорил человек, который понял цель своей жизни. Потом лицо Фукуды снова помрачнело.
- В тот день, когда Отомура доверительно сказал мне, что открыл новый, совершенно непобедимый вид бактерии, я уже нашел прививку, которая была значительно сильнее его бактерии. Но что из того? Я достиг цели, которой посвятил несколько месяцев лихорадочной работы. А что нужно предпринять дальше? Что я должен сделать с этой прививкой? Я все еще оставался немым бунтовщиком, не представляющим опасности для врагов.
В это время в моей жизни произошел случай, который указал мне дорогу к будущему.- Голос Фукуды понизился до шепота. - Случилось это так. Однажды вечером мне сказали, что, по приказу Исии, я на десять дней откомандировываюсь в амбулаторию «отряда». С облегчением и радостью принял я это назначение - оно мне было по душе. По крайней мере, на десять дней я мог вырваться из этого ада, где создавалась смерть. Однако вместо амбулатории меня проводили во внутренний двор, куда до сих пор не пускали.
Я увидел там низкие, угрюмые здания с решетками на окнах. «Что это?» - спросил я у сопровождавшего меня офицера. Он недовольно буркнул: «Тюрьма!» - «А куда мы идем?» - снова спросил я, начиная догадываться, в чем дело. «В тюремную амбулаторию, - ответил мой спутник. - Вы будете там работать десять дней вместо капитана Готто».