Однако молодой человек думал сейчас вовсе не о дипломатической задаче иранского посла при французском дворе. Тем более что посол приехал с поздравлениями от шаха, которые и передал принцессам, пожелав им долгих и счастливых лет жизни, мудрости и всего, что принято желать в День Рождения. Никакой иной миссии кроме заверений в дружественных намерениях у представителей восточной державы не имелось. Им было предписано веселиться, как и всем гостям, и не обременять себя государственными заботами. Вот как раз этого — не обременять себя заботами — Мак-Анатоль и не мог сделать. Все его помыслы занимала прекрасная дама, но в глазах влюблённого читалось отчаяние и безнадёжность.
Ещё бы! Мало того, что он был на семь лет младше её и не имел шансов заслужить хотя бы её внимание… Мало того, что прекрасная, слишком прекрасная, дама была богата, известна во всём мире как благотворительница, покровительница бедных, просто святая, и у юного дипломата не было возможности хоть отчасти стать достойным её… Мало этого, судьба воздвигла между ними ещё одну высокую стену, разделяющую куда верней, чем деньги, слава и общественное положение.
Пассифлора была покровительницей монашеского ордена. Она сама его создала и, хотя не была монахиней, стояла во главе этого ордена. Она происходила из древнего рода Страстоцветных. Её дед — герцог Страстоцвет — построил на свои деньги несколько соборов и миссий в разных уголках мира (в том числе и в Южной Америке, откуда родом всё их семейство). Что делать, она была христианкой по крови, христианкой по рождению и, что гораздо важнее, христианкой по призванию. Просто живой символ христианского милосердия!
А надо ли говорить, что Мак-Анатоль, выросший при дворе азиатского шаха, был правоверным мусульманином, как и его отец, и его дед, и его государь. И все, с кем он общался с детства. И вот Богу, как бы его не называли, "Господь" или "Аллах", стало угодно, чтобы он, Мак-Анатоль, полюбил христианку. И полюбил безумно: больше своей страны, своей карьеры, своей жизни. А что толку? Им всё равно никогда не быть вместе, ведь они не пара.
Вот об этом и рассуждал юный дипломат и никак не мог найти выход из тупика, в который его поставили собственные мысли.
От невесёлых дум его оторвал голос знакомого пажа — Розанчика.
— Привет, Мак! Это — мои друзья. У нас к тебе дело.
— Салам алейкум, — поклонился Мак-Анатоль, со сдержанным удивлением разглядывая троих молодых людей.
— Алейкум салам, — откликнулся Гиацинт, всегда кстати вспоминавший о своём "восточном" происхождении. — У нас к вам очень важное дело, эфенди. И только вы можете нам помочь.
— Чем могу быть вам полезен? И… с кем имею честь? — он переводил взгляд с Розанчика на его друзей и обратно.
— Граф Георгин, — представился Джордано.
— Сеньор д`Арль де Марсель д`Экс‑ан‑Прованс Гиацинт-Бонифас граф Ориенталь, — прижав руку к сердцу, изысканно поклонился Гиацинт.
Розанчик удивлённо покосился на друга. Полный титул он слышал от Гиацинта один раз в жизни и то, по своей настоятельной просьбе, а тут такие церемонии…
— Чем могу служить вам? — повторил Мак-Анатоль, выдерживая дипломатическую марку.
— Собственно, вы могли бы оказать услугу одной особе, верными слугами которой мы имеем честь считать себя, — Гиацинт, когда хотел, мог быть очень вежливым.
— Указанная особа… дама? — Мак начинал волноваться.
— Да. Небезызвестная вам дама… Она нуждается в нашей общей помощи.
— Я согласен помочь вам, даже не зная её имени, — попробовал дипломатический ход Мак-Анатоль.
Но Гиацинт решил проявить себя ещё большим дипломатом:
— Мы не собираемся скрывать от вас, дорогой друг, личность этой дамы, тем более что речь идёт о спасении её жизни.
— И кто же это? — нетерпеливо воскликнул Мак.
— Мадемуазель Пассифлора, гостья наших дорогих принцесс.
Мак-Анатоль пошатнулся, но быстро овладел собой.
— Что я должен делать?
Гиацинт улыбнулся:
— У нас несколько деликатная просьба…
— Ты можешь загипнотизировать Лютичную Ветреницу? — не выдержал Розанчик. Его терпение не могло перенести потока этих "восточных" любезностей.
Мак-Анатоль изумлённо воззрился на него:
— Загипнотизировать? То есть как это… Я не смогу, наверное. Тут надо обращаться к моему кузену Папавэру Сомниферуму, его так и называют "снотворный", а я, к сожалению, не имею при себе усыпляющих веществ.