Граф высунулся в окно и махнул кучеру:
— Гони к Люксембургу. Флеру, девятнадцать. — Он посмотрел на часы: — Без четверти три — должны успеть.
Скрипнули колёса; экипаж тронулся с места и покатился в сторону Люксембургского дворца.
Несколько минут друзья ехали молча. Гиацинт смотрел в окно; Амариллис думала о своей предстоящей роли; Розанчик думал обо всём сразу и время от времени с любопытством поглядывал на Амариллис.
— Ну что ты так на меня смотришь, будто я настоящая Лютеция? — вздохнула подруга детства.
— Мне просто интересно знать, что это не она, а ты сидишь рядом. Видела бы меня сейчас Шиповничек! — Розанчик живо представил себе вопли сестры, увидавшей его вместе с Ветреницей.
— Кто это Шиповничек? — поинтересовалась Амариллис.
— Моя кузина из провинции.
— Миленькая?
— Да, очень. Правда? — обратился Розанчик за поддержкой к Гиацинту.
Тот отвел рукой занавеску и, глядя в окно, о чём-то размышлял. Они как раз переезжали Сену.
— Гиацинт, она правда мила? — настаивал Розанчик.
— Правда. Очень милая девочка.
— А что она имеет против Лютеции? — спросила любопытная актриса.
Розанчик надулся от гордости:
— Чёрный Тюльпан ухаживал за моей кузиной; она влюбилась в него, а потом увидела их с Лютецией в беседке. И я, защищая честь сестры, вызвал чёрного принца на дуэль.
Амариллис звонко засмеялась:
— Ты?! Ха-ха! Это неправда, ты хвастунишка, Розанчик.
— Правда! — воскликнул обиженный паж и покраснел от справедливого негодования.
— Не может быть, — не верила Амариллис.
— Ну, спроси Гиацинта! Он был нашим секундантом.
Амариллис позвала друга:
— Граф, неужели это правда? Гиацинт!
— Да. Правда, — не отрываясь от окна, сказал он.
— Но как всё это было? Чем закончился поединок? — Амариллис жаждала рассказа о невероятном приключении.
— Дуэли не было. Гиацинт заставил принца отступить. Ведь Неро не может драться со мной — он не французский подданный. Ух, он разозлился! Ему пришлось приносить извинения за попытку устроить международный скандал.
— Браво! — Амариллис захлопала в ладоши. — Послушай, Розанчик, а не из-за твоей ли сестры мы едем к Белладонне? Лютеция имеет теперь на неё зуб.
— Имеет. Но это другое дело, не касающееся нашего путешествия, — пояснил Розанчик.
— Что я должна делать в салоне?
Амариллис обращалась теперь к Гиацинту. Даже сквозь вуаль было видно, как блестят её глаза.
Граф оторвался от созерцания домов улицы Вожирар за окном.
— Ты выйдешь из экипажа, одна, и пойдешь к двери. Постучишь четыре раза: два — громко и два — слабее. Откроет или сама Белладонна или её слуга. Ничего не говори — тебя ждут. Красавка Белладонна даст тебе яд, который ты ей заказывала. Отдашь ей вторую половину оплаты, вот деньги, — он достал из кармана черный кошелек, полученный у Лютеции.
— Ого! Сколько здесь? — Амариллис подбросила мешочек в руке.
— Пятьсот золотых, "как договорились".
— Тысяча франков? Итого — две! Боже милостивый. Кто ж стоит так дорого? Могу я хоть узнать, чью жизнь я помогаю спасти? Уж не твою ли?
Гиацинт усмехнулся:
— Мою тоже. Но яд предназначен для дамы очень высокого положения в обществе.
— А‑а, — протянула Амариллис и откинулась на сидение. — Тогда всё ясно. — Она помолчала. — А вы уверены, что настоящая Лютеция не явится сейчас сюда? — спросила Амариллис.
Розанчик успокоил её:
— Не волнуйся! Настоящая сейчас спит волшебным сном и проснется нескоро.
— Тогда всё в порядке.
Они проехали по улице Мадам. На углу карета остановилась.
— Ну, пора…
— Подожди, — остановил её Гиацинт. — Не забудь: стучать четыре раза; оглянись по сторонам — ты ведь не хочешь быть узнанной; скажи кучеру, чтоб подождал тебя, и… будь осторожна.
— Я всё помню, не волнуйся.
— Кошелек спрячь, — посоветовал Розанчик
— Ой, я и не заметила!
Амариллис сунула кожаный мешочек в карман, и он исчез в складках её платья. В этот момент издалека донеслись удары соборного колокола с башни Нотр‑Дам на острове. Им ответили хором колокола близкого Сен‑Сульпис и Сен‑Жермен‑де‑Пре.
— Ровно три часа. Теперь иди.
Гиацинт повернул ручку двери экипажа, но не открыл её. Амариллис нервно поправила вуаль и вышла из экипажа. Она сказала что-то кучеру, огляделась по сторонам: по всему видно, дама приехала одна и по важному делу, она знает, куда идет. Через щелочку в занавесках друзья наблюдали, как "Лютеция" постучала в ничем не примечательную дверь дома номер девятнадцать; как дверь приоткрылась, и дама исчезла за ней, немедленно вновь закрывшейся. Оставалось ждать.