Сделав знак рукой, принцесса Скарлет произнесла:
— Мы начинаем наш утренний приём! Господин Майоран, прошу вас.
Оркестр грянул приветственный марш. Сделав два шага вперёд, церемониймейстер поднял жезл. Стало тихо.
— Посол Великобритании, статс‑секретарь её величества королевы Англии лорд Гладиолус!
Из толпы придворных вышел высокий худой мужчина с орлиным носом и седыми бакенбардами. Его белый парадный мундир украшали помимо золотых аксельбантов две орденские ленты красного и лилового цветов. Лорд, приблизившись к трону, поклонился принцессам.
— Мы счастливы видеть вас, милорд.
— Мне была оказана высокая честь поздравить ваши высочества со светлым днём вашего юбилея и передать для вас собственноручное послание её величества королевы Елизаветы II Английской. В нём её величество сообщает об устроенных в вашу честь празднествах в графствах Ланкастер и Йорк.
Вы знаете, несомненно, о тех дружеских чувствах и нежной симпатии, которую питает к вашему роду и вам персонально её величество королева. Верное союзничество Англии доказывает это; мирный договор, подписанный вашим прадедом королём Тонкошипом V Справедливым на заре века, весной 1904 года, ни разу не был нарушен ни одной из сторон, что говорит о прочных добрососедских отношениях Англии и Франции. И, памятуя об исторических корнях, связывающих вас и упомянутые графства, моя королева приглашает ваши высочества прибыть через месяц в Англию с дружественным визитом. Вы побываете на родине предков и в родовых поместьях. Празднование вашего юбилея нашло горячий отклик в сердцах английских подданных, и этот визит был бы прекрасным случаем засвидетельствовать вам нашу любовь и преданность.
После произнесённой речи английский посол, встав на одно колено, протянул принцессе Скарлет собственноручное письмо королевы: свиток, перевязанный золотой ленточкой с болтающейся на ней красной печатью. Обе принцессы кивнули в ответ на поклон лорда и переглянулись. Бьянка утвердительно улыбнулась сестре. Заговорила Скарлет:
— Пригласив нас, её величество Елизавета оказала нам и Франции большую честь, и я, а также её высочество принцесса Белая Роза почитаем за счастье принять приглашение её величества. И мы очень рады гонцу, — добавила она несколько тише, слегка наклонившись к коленопреклоненному лорду.
— Я всегда счастлив служить вам, ваше высочество, — так же тихо ответил лорд Гладиолус. После этого он встал и с поклоном удалился.
Майоран объявил следующего гостя.
Вереница вельмож проходила по Тронному залу. Все склонялись перед принцессами, приветствовали их, исчезали, приходили другие.
Наблюдая за происходящим во все глаза, Шиповничек не переставала изумляться: герцоги, графы, маркизы проходили перед ней. Министры, послы иностранных держав. После английского посла — иранский дипломат, после французского маркиза — немецкий барон, от всего этого голова шла кругом.
А принцессы! Такие красивые, такие близкие, так мило всем улыбаются… А трон их отца на заднем плане отбрасывает на всё тень королевской власти — очень торжественную и величественную тень.
Да, такие красивые и такие… разные.
«Они, конечно, близнецы, — думала Шиповничек. — Но уж никак не двойняшки».
Хотя обе сестры были одного роста, но Скарлет с её гордой истинно царственной осанкой казалась выше. Жгучая брюнетка, в платье с тёмно‑красным атласным лифом и рукавами из ярко‑алого шифона. Верхняя фигурная юбка платья была из светло‑красного узорчатого атласа, летящие пышные волны шифона такого же как и на рукавах цвета, ниспадали до пола.
Скарлет была ярче сестры не только по цвету герба. В рисунке красных полных губ, в решительных линиях тёмных бровей, во взгляде абсолютно одинаковых с Бьянкой светлых глаз цвета морской волны, сквозил ум и яркая, может быть, слишком яркая для принцессы индивидуальность. Но в ней не было надменности, она смотрела на собеседников открытым смелым взором и слушала говоривших с постоянным вниманием. Любимая дочка короля Тонкошипа VII Багряного, она была похожа на него и унаследовала его характер, сильный и даже упрямый; его взгляд, пронзающий собеседника насквозь.
Бьянка всего на несколько часов была младше сестры, но казалась моложе на несколько лет. В своём платье бледно‑розовых, лимонных и перламутровых тонов, утопая в волнах белого шифона, она казалась хрупкой статуэткой, а ведь платья, подаренные отцом как именинный подарок и сшитые по последней парижской моде, были одного фасона и размера, учитывая сходные фигуры сестёр.