— Думаешь, она сама все это придумала? — не удержалась от вопроса.
Чувствуя, как снова просыпается азарт неразгаданной тайны. И тревожно от незримой опасности, ведь с колдовством до конца не разобрались. А он молчит, утаивая важную информацию! Но говорить ничего не стала, предпочитая пока промолчать.
— Не уверен, насколько понял, она заключила сделку, — все же сказал он, чуть приоткрывая завесу тайны. — Страшное колдовство в обмен на что-то с ее стороны. Уже оказавшись заколдованным, просил нас отпустить. Она согласилась, если я при всех дам обязательство на ней жениться.
У меня перехватило дыхание, внимательно слушала, стараясь точно запомнить все сказанное, чтобы потом хорошенько обдумать. А он продолжал.
— Я бы согласился, сидеть в том магическом пузыре радость сомнительная, — сказал с очевидной горечью, признавая свою беспомощность в страшной ловушке, устроенной чужой волей. — Но она появилась всего два раза, а потом исчезла. Не знаю, что случилось, но никто не приходил… А потом появилась Шарлотта…
От сказанного голова шла кругом. Мозаика медленно складывалась из разрозненных кусочков, выстраиваясь с странную кособокую картину. Этого не хватало. Слишком мало данных, чтобы составить верное впечатление.
Пока обдумывала информацию в гудящей голове, Семерис продолжал откровения, разительно изменившись. Теперь его лицо вдохновенно светилось, а взгляд приобрел мечтательное выражение, ведь он говорил о Шарлотте.
— Она была такой юной, примерно твоего возраста. И так по-детски очаровательна… Наше заточение сразу вызвало у нее сердечный отклик, и она кинулась изучать документы, не забывая навещать на балу…
Про страсть кузины к изучению документов мне уже было известно, а теперь догадки получили подтверждение. Все так и было, годы исследований впустую. Потухший взгляд и страх не справиться, что поселился в ее глазах.
— Время у нас, конечно, текло по-разному. Для меня проходили дни, для нее годы. Видеть ее взрослеющую и хорошеющую было невероятно трогательно и непередаваемо прекрасно. Она расцветала как бутон восхитительного цветка, который распустившись, пленил своим совершенным ароматом.
Да, Семерису надо подаваться в поэты. В красивых словах таилась страшная суть жизни во временной ловушке. Она выросла на его глазах, взрослее и хорошея день ото дня. И он влюбился, угодив в оковы сердечной привязанности.
Пленительным цветком я бы Шарлотту не назвала. Влюбленный, что с него взять! По характеру она скорее похожа на свою предшественницу, которую он так неудачно отверг. В итоге получил принцессу того же замка, правда уже другую и любимую. Что сказать, странный поворот судьбы.
— И тогда, глядя на нее, я понял, что такое любовь, — продолжал он тем временем. — К моей радости, чувства оказались взаимны. Но находясь рядом, мы были невероятно далеки. Время шло, а отгадка не находилась. Я был в отчаянии… А когда Шарлотта сказала, что ее хотят выдать замуж, потерял голову…
И тут он подошел, целомудренно обнял меня за плечи и проникновенно произнес, заглянув в глаза.
— Слова не могут передать, как много ты для нас сделала! И как мы тебе благодарны!
И не только для них, между прочим! Невольно смутилась от сказанного, не зная, как реагировать. И только собралась задать новые вопросы, как служанка принесла наш заказ.
Поставила по указанию поднос на стоящий в стороне у дивана кофейный столик, и присев в книксен, удалилась. Проводила ее долгим взглядом, сама не понимая, что не так. Что-то в ней насторожило, но толком не поняла.
При появлении подноса с едой у Семериса сделался такой выразительный взгляд, что стало совершенно понятно, пока не перекусим продолжения не будет. Мысленно он уже предвкушал, как будет впиваться зубами в ароматное копченое мясо, утоляя проснувшийся голод.
Остальные вопросы решила отложить на потом, удачный момент для их продолжения оказался упущен. Без того столько страстей выплеснули! Самое время закусить и все забыть. Временно…
Устроившись в креслах рядом с кофейным столиком, мы единодушно решились наброситься на съестное. Этот уголок специально обустроила в кабинете для отдыха, потому комфорт нам обеспечен.
Но благостное настроение мигом улетучилось, когда кое-что заметила. Не поверила своим глазам, удивилась, но отрицать очевидное невозможно.
— Семерис, постой, ничего не ешь. Смотри! — для наглядности вытянула руку над заставленным съестным подносом и цвет моего перстня изменился. — Что скажешь? Верно поняла?
— Неужели еда отравлена? — недоуменно отозвался он. — Но как?