Словно ледяная лапа сжала сердце, и мир вокруг стал серым и безжизненным, будто отмороженный. Как это все случилось? Пыталась припомнить четкую последовательность событий, разложить в деталях, чтобы потом хорошенько обдумать и задать нужные вопросы.
Слишком пугающая ситуация, чтобы позволить себе обманываться, что все закончено. Ничего не ясно и опасность совершенно реальна. Для меня, для семьи, для всего замка, что чуть не рухнул совсем недавно. Именно мое кольцо в конечно счете являлось целью, а я мишенью в устроенной игре.
Один вопрос настойчиво крутился в голове, и поспешила поинтересоваться, пока есть возможность.
— Алиссей, что вы делали в моем крыле замка? — спросила, поясняя для удивленной Шарлотты, потрясенно ахнувшей мне в ухо. — Представляешь, я встретила его в коридоре моих покоев!
Кузине можно признаться, чтобы не заблуждалась в характере магика. Крыло принцессы закрыто для посещений, тем более для мужчин. Это частная территория особы королевской крови, куда не допускают никого. Особенно ночью.
Магик не должен был миновать охрану и беспокоить меня своим появлением. Но наверняка применил способности, обманув защиту. И это крайне неприятно! Неужели теперь и в отведенном крыле замка мне не будет покоя от этого наглеца?
Про урон репутации даже говорить не следует! Юная принцесса не может оставаться наедине с мужчиной. Отношение к королевской семье требует щепетильности в этом вопросе. Магик это знал, но все равно вломился в мое крыло, компрометируя. И это особенно мерзко!
Ответа не получила, если не считать неподдающегося трактовке эмоционального взгляда, стоящего неподалеку Алиссея. Заниматься разгадыванием чужих порывов не собиралась, продолжая.
— О вашем недопустимом поведении будет доложено папеньке. Пусть он занимается этим вопросом, — предупредила наглеца, оглушительно чихнув, и добавила. — Прошу вас, прилюдно не афишировать, где я вас встретила. Это недопустимо! Что станете докладывать своему руководству не мое дело. Конечно, если могу рассчитывать на хоть каплю благородства… — закончила с сарказмом.
Напоминая себе, кто передо мной. Наглец, хам, и человек без этики. Только такой мог вломиться в крыло к молодой девушке. И пусть я под защитой кольца, но сам факт.
Ответом мне послужил холодный взгляд. Губы раздраженного магика вытянулись в тонкую линию, руки сжались в кулаки. Резко развернувшись, чеканя шаг, он отправился изучать кучку пепла, оставшуюся от убиенного мага. Я же опять чихнула.
— Дорогая, ты совсем продрогла. Может тебе отправиться наверх? — спросила взволнованная Шарлотта в который раз.
— Если я пойду в пеньюаре, то еще больше замерзну по дороге. Я же не могу забрать у тебя шаль! — ответила, уже поразмыслив над таким вариантом, признавая неподходящим.
Шляться по замку в одиночестве и пеньюаре не хотелось. Пусть лучше меня спасают прямо здесь и в ее компании. Не хватало еще оставить кузину с подозрительным магиком. Его умения доверия не вызывают, скорее опасения.
— А если мы пойдем вместе… Не можем же мы оставить его одного… — продолжила свои слова, пытаясь разобраться, что же так меня беспокоит.
Кузина хмыкнула что-то неразборчивое мне на ухо. Голова соображала с трудом. Такое чувство, что я упускаю нечто важное, или неверно поняла, что именно происходит. Как жаль, что не получается толком сосредоточиться!
Магик резко подскочил от кучки пепла, которую так любовно и увлеченно рассматривал. И развернувшись, с недовольным прищуром посмотрев на меня, сказал.
— Хотел бы напомнить, что именно я всех спас от злобного мага!
— Спасли бы раньше, не подвергая всех опасности, и вопросов бы не было… — пробурчала в ответ. Замерзать в подвале родного замка слишком неприятно, чтобы оставаться любезной.
Отыскался, рыцарь защитник! Охранять нас от опасности прямая обязанность боевого магика! И судя по тому, что нас всех чуть не прихлопнули, справлялись магики с поиском злоумышленников из рук вон плохо.
Но дальнейшей перепалки не случилось. Под мой оглушительный чих, в проходе, ведущем в приютивший нас зал, послышались долгожданные шаги. Наконец-то! Еще немного, и начала бы стучать зубами от холода.
Голова странно кружилась, наверно от переизбытка обрушившихся эмоций. Первым в зал вошел папа, сразу кинувшись ко мне, крайне встревоженный. Сделав шаг ему на встречу, вырвавшись из объятий Шарлотты, рухнула ему на руки.
Потрясений этого позднего вечера оказалось слишком много, и спасительное блаженство темноты распахнуло для меня гостеприимные объятиях. И больше не было так холодно.